Ухабы судьбы (сборник) - стр. 37
– Отвали, падла! – огрызнулся я, с трудом сдерживая слезы.
Он не обиделся. Вероятно, почувствовал мое состояние. Коммерсант подошел к бару, достал бутылку коньяка, наполнил стакан и молча протянул мне. Благодарно кивнув, я выпил коньяк как воду. Зубы лязгали о стекло.
– Еще! – прохрипел я.
После второго стакана нервы немного успокоились, отчаяние сменилось леденящей ненавистью. Я мысленно поклялся достать гуру хоть из-под земли и отправить в ад.
– Думай, Игорь, думай! – послышался с порога усталый голос Юрки.
– А?! – удивленно вскинулся я. – Ты о чем?
– Все о том же! Соображай, кто из твоих знакомых может оказаться гуру?!
– Неужели ты воспринял всерьез бред умирающего!
– Да! Думай!
Я погрузился в размышления. Знакомые… Так… Для начала отбросим тех, кого не знал Маральский… Остаются в основном бандиты… Один из них?! Более чем сомнительно!
Вспоминай! Вспоминай! Ответ где-то рядом! Бармен?! Неужели он?! Чепуха!
Гуру не нужно работать, его зомби кормят! А еще… еще… Гуру известен мой телефон… Кто его знал?… Юрка… Маральский… Покойный Тихон… Несколько бывших «коллег», но из них двое сидят, а трое уехали из Москвы… и… и… Господи, как я мог забыть?! Алябьев, Григорий Семенович… адвокат… три года назад работал на Тихона и Маральского, но потом ушел из адвокатуры, вернее, его выгнали… Помнится, Алябьев увлекался восточными религиями, при всяком удобном случае болтал про Карму, Махаяну[9], космическую энергию. Любил рассуждать о высоких материях, но при всем при том в жизни вел себя как последняя мразь! Бросил жену с двумя детьми и не платил им ни копейки. При помощи разного рода юридических фокусов уклонялся от алиментов, а уходя из дома, уволок с собой все мало-мальски ценное! Может, он и есть гуру?! Своими соображениями я тотчас же поделился с Голиковым. Впервые за весь вечер Юркины глаза слегка прояснились.
– Ты помнишь телефон Алябьева? – спросил он.
– Вроде да.
– Диктуй, – распорядился Юрка и, выслушав номер, поспешно стал крутить диск.
– Здравствуйте, – вежливо сказал он. – Григория Семеновича будьте добры!.. Что?! А куда… Извините.
Голиков повесил трубку. Лицо его потемнело.
– Алябьев два года назад продал квартиру и переехал неведомо куда, – разочарованно произнес он. – Проклятие! Сплошная невезуха!
Глава 7
Я шел по большому незнакомому городу. В белесом небе не было солнца, но свет все же откуда-то падал: сероватый, призрачный. По улицам взад-вперед бродили мертвецы. Бледные лица-маски, пустые глаза, механические телодвижения. Временами они опускались на колени и бились лбом об асфальт, монотонно бормоча: «ом… ом… ом…»