Угроза для жизни - стр. 2
Вторым знакомым Зарокову любителем пива был старший прапорщик, не так давно вышедший на пенсию, больше известный Мишке Копейкину и живший в одном с ними доме на первом этаже. О нем можно было сказать только, что он был выше сторожа на целую голову, одет в штатское и обладал ослепительной лысиной и огромным пузом, нажитым, очевидно, непосильной защитой любимой родины от врагов. Еще он имел густой бас, при помощи которого и доносил до Матвеича некий рассказ. Матвеич внимал с интересом, часто кивая своей ушанкой и поддакивая. Под потолком пивной реял крепкий бас, обдавая и скучающую продавщицу за стойкой и физика, и Зарокова:
– …я так и сел! Представляешь? Люблю! А? Амур у них! Двадцати еще нет. Ну, ладно, я понимаю – сами такими были, в конце концов. Но она-то? Глаз, что ли, нету? В такого хлюпика втюриться!
– Ничего, откормишь, – вставил Матвеич, но был немедленно пристыжен взмахом руки:
– Да ты что? В этом дело, что ли? Ты это брось! Несерьезный он, понимаешь? (Матвеич незамедлительно и искренне закивал.) Ты хоть знаешь, что он ей на день рождения в прошлом году преподнес? Стишки! А? Поэт, едрена мать!
Зароков потягивал пиво и лениво слушал. Товарищ старший прапорщик громко отхлебнул из кружки и продолжал:
– Вон, у Славки, конопатого этого… Тоже студент. Однако, как приличный человек, духи подарил. А?! И роз – целый букет. И еще коробку конфет, – товарищ старший прапорщик почему-то в этом месте своего рассказа с восхищением взглянул на свою кружку. – Вот это студент. Сразу видно – серьезный человек. Далеко пойдет. А этот так и будет стишки крапать, бумагу портить.
Зароков уже слушал с интересом и даже не заметил, как к его столику подошел физик. Зароков был так удивлен, что даже не почувствовал досаду (он не любил соседствовать с кем-нибудь в пивной). Физики были народом замкнутым и неразговорчивым, и знакомств в городе не заводили. Да и к чему им это было, когда жили они на Шоссейной в трехэтажном общежитии и общались только друг с другом.
Физик, подошедший к столику Зарокова, был тощим и длинным, но казался невысоким, потому что сильно сутулился. Был он совершенно лыс и что-то еще в его облике показалось Зарокову неправильным, но он не мог понять, что именно. Он подошел со своей большой кружкой и Зароков заметил у оставленного им столика пустую четвертинку из-под водки. Она стояла на полу у ножки стола, что являлось нарушением правил (впрочем, народ все равно приносил с собой «белую», тщательно шифруясь и творя «ерша» втихомолку). Физик даже не подумал скрыть это свое нарушение – вероятно, ему уже было на это наплевать. Он встал по другую сторону круглого стола, загородив собой столик с Матвеичем и товарищем старшим прапорщиком, и исподлобья взглянул на Зарокова.