Угроза для жизни - стр. 11
– Что, Николай Иванович, угодили в мышеловку? – спросил Дым Белянович. Зароков поправил положенные рядом авоськи и кивнул:
– Да уж… Спасибо добрым людям, укрыли.
Дым Белянович понимающе покачал головой.
Из недр панельного дома, возле которого они сидели, раздавались невнятные звуки баяна. Зароков опять вспомнил равнодушных ментов, собирающих свой урожай и парня с разбитой головой у забора. Он откинулся на спинку скамейки, и воззвал устало, и вовсе не ожидая ответа:
– Что им всем нужно? Для чего это все?
– Это котел, Николай Иванович. Растущая протоплазма буянит, требует нагрузок, острых переживаний, действия. У них чешутся растущие зубы, и они грызут чужие ботинки. Ребенок писает в кроватку и, делая первые шаги, получает синяки.
– Куда такие шаги их приведут?
Дым Белянович развел руками:
– Кого-то в следственный изолятор, кого-то в обсерваторию и Большой театр. Последних, конечно, будет гораздо меньше.
– Вот именно.
– Но вы знаете, люди, сами много читающие и ценящие классическую музыку, тоже нередко доходят до такого вот мордобоя, только масштабы этого мордобоя гораздо обширнее. Вам знакомо такое понятие как омницид?
– Э-э… Уничтожение человечества?
– Всеобщее уничтожение. Выходит, культура – это еще не панацея от дури. И одной красотой мир не спасти.
– Но что тогда люди делают не так? Почему происходит вот это все?
– Человек ищет свое место в этом мире, – развел руками Дым Белянович.
– Может, он не так это делает? И, кстати, что ему еще делать?
– Искать себя в этом мире.
– Не вижу разницы.
Дым Белянович закинул ногу на ногу и перехватил свою трость посередине, элегантно и непринужденно помахивая ею в воздухе:
– А вы посмотрите внимательнее. Место – где бы оно ни находилось – принято обустраивать. Для начала, скажем, поставить туда стул. Лучше, конечно, кресло. А еще лучше диван. Понимаете? Место расширяется. Вот уже необходимо что-то еще – телевизор. Шкаф. Гараж. И люди вокруг – если, конечно, они не залезают на ваше место своими локтями – нужны для того, чтобы на их фоне вы выглядели более выигрышно. А человеку, ищущему себя, много не нужно. Ему необходима только возможность двигаться, чтобы смотреть на мир и слушать, как его внутренняя сущность отзывается на увиденное им.
Зароков усмехнулся:
– Тогда получается, что цыгане – самый мудрый народ.
Дым Белянович хитро посмотрел на него поверх очков:
– Отчасти да. В конце концов, что вы о них знаете? В вашем распоряжении лишь горсть штампов – гадание, мошенничество, конокрадство. Цыганский барон. Песни под гитару. Табор, костер и цветастые юбки. Так? Но даже среди этого стандартного набора можно сразу заинтересоваться некоторыми вещами. Что такое гадание цыганки? А вдруг она действительно может видеть чужую судьбу? Случаи бывали. А песни? Людей своего общества, поющих под гитару, вы называете бардами. Почему же у цыган песни не могут быть такими же глубокими?