Углём и атомом - стр. 2
В общем… как-то так.
И снова чиновники, чиновники в погонах – а они тут практически все в ранге: важные и спесивые, угодливо-подобострастные, порядочные и радеющие, хваткие и жадные.
Как там говаривал неувядаемый Ося Бендер: «мы чужие на этом празднике жизни».
В точку!
Или, может, просто мало времени прошло, чтобы нажить друзей?
«А не поздновато ли для вашего возраста, господин Гладков – особо уполномоченный ЕИВ, опекаемый не менее дюжиной тайных агентов “охранки”, не считая открытого сопровождения жандармскими чинами, заводить новых друзей?»
О нет! Если не друзей, то хотя бы уж единомышленников. А достойные люди всегда есть! С любопытством, энтузиазмом, пониманием.
Но врагов-то уж точно теперь наберется. Среди дворцовых прихлебателей, например. И это при всем при том, что сам царь-самодержец тебя-то и не особо жалует! Скорее терпит по необходимости.
А жандармская опека – в ней, несомненно, есть нужда и целесообразность, но людей окружения решительно отпугивает. Вот потому и существуешь в определенной социальной изоляции.
И потому даже сержант-морпех, которого знать не знал на ледоколе, а вот теперь, поди ж ты – «за своего». Хроноземляки!
Контакты с ним (с сержантом, а ныне целым штабс-капитаном Богатыревым) были постоянные, покуда он на полигоне гвардейского корпуса дрессировал свое подразделение. Готовил к обкатке на японцах.
Вот и пер в его учебный центр все, по сути, кустарно-экспериментальные – минометы, ручные гранаты, автоматическую стрелковку, бронежилеты с касками, вплоть до камуфляжки с берцами. И пулеметы флотские на новые облегченные станки переточенные. Да тачанки-растачанки. Все, до чего руки (на скорую руку) и возможности при нынешних промышленных мощностях дотянулись.
По изначальному замыслу морпеха в Петербург отправляли как демонстратора вооружений XXI века. Командир его, лейтенант Волков, выбирал кандидатуру, исходя из необходимых характеристик в столь неоднозначной миссии, учитывая, с какими персонами придется общаться. Но сержант оказался молодцом. Без дури, не переоценивая себя, когда выкристаллизовалась идея сформировать подразделение нового образца, лишь оговорился:
«Я ж взводный, не более! Куда мне ротой командовать? Мне самому еще учиться!»
Однако не отказался. Понимал чертяка, какие перед ним перспективы открывались.
Ну, и вступил в «партию», иначе говоря – окрестился, присягу принял, звание получил, усики отрастил. Все чин чинарем.
Звание получил не без каких-то там известных ранговых сложностей. Но за особым рескриптом императора, чтоб придать вес такому нужному специалисту – сразу в штабс-капитаны!