Уездный город С*** - стр. 49
– Аэлита Львовна, может быть, вы лучше посетите экспертов и заберёте у них портрет с отчётом?
– Это мы и так можем сделать, морг всё равно по дороге, – отмахнулась Брамс, после чего терпеливо, спокойно продолжила: – Натан Ильич, я всё понимаю, если пожелаете там задержаться, я прекрасно доберусь до дома сама.
В двадцать третьей комнате повисла звенящая тишина. Брамс выжидающе смотрела на поручика, Адам с Элеонорой с большим интересом и буквально замиранием сердца ждали, как тот станет выкручиваться.
Титов пару мгновений молча буравил Аэлиту взглядом. Никакого воздействия тот, впрочем, не возымел; наверное, потому, что вины за собой вѣщевичка не ощущала, издеваться и дерзить не стремилась, а говорила ровно то, что думала, не находя в этом ничего предосудительного.
«Вот и что с ней прикажете делать? – устало подумал Натан. – Бить нельзя, женщина. Ругать бесполезно, всё равно не поймёт. Воспитывать тем более поздно, взрослая уже девица. Объяснять… будет выглядеть ещё глупее, чем уже есть».
– Интересно, какими своими словами или поступками я умудрился подтолкнуть вас к подобному предположению? – задумчиво пробормотал он, не столько в ответ на её слова, сколько для заполнения паузы в разговоре. Пока вѣщевичка ещё что-нибудь не ляпнула. – Чёрт с вами, Брамс, нянька я вам, что ли? Жаждете ярких впечатлений – воля ваша, только не говорите потом, что я вас не предупреждал, – буркнул поручик и, махнув рукой, вышел, даже фуражку забыл.
Аэлита беспомощно глянула на Элеонору, не понимая, чем вызвано поведение поручика и перемена его настроения – столь резкая, что даже она заметила. Вот только что был весел, шутил, а тут вдруг нахмурился, даже как будто потемнел весь.
– Иди, иди, деточка, сейчас передумать будет ещё хуже. – Михельсон помахала обеими руками, словно выметала вѣщевичку из комнаты. – И фуражку его не забудь, а то просквозит и весь жизненный опыт по дороге выдует.
Осторожно подхватив головной убор, словно тот был стеклянный и исключительно хрупкий, Аэлита бросилась догонять поручика. И уже, конечно, не слышала, как за хлопнувшей позади дверью Элеонора со значением проговорила, грозя Адаму мундштуком:
– Помяни моё слово, мальчик, осенью у нас будет свадьба.
– Эм… Элеонора Карловна, да я как-то не готов, – пробормотал Чогошвили. – Вы, конечно, эффектная женщина…
– Тьфу на тебя, сопляк! – беззлобно фыркнула Михельсон и кивнула на запертую дверь. – Вон голуби полетели. Пари бы сделала, да больно повод неподходящий. А что ты разулыбался? Иди срам свой из ящика выгребай да на боевой пост двигай, а то таракан застукает за непотребством – проблем не оберёшься. Хоть бы уж прибили кого где-нибудь подальше, чтобы он опять вымелся на другой край губернии…