Уездный город С*** - стр. 17
К счастью Аэлиты, Шерепа продемонстрировал похвальное проворство и отличную реакцию: перехватил ищущий взгляд Элеоноры, взмахом руки загасившей спичку, и своевременно сунул ей старую мраморную пепельницу, когда-то белую, а теперь – серо-бурую в разводах. Бог знает, чем бы закончился разговор, не успей Вова с галантным жестом; мог бы и кровопролитием, ткни Михельсон спичкой в какую-то из множества нежно любимых Аэлитой вѣщей.
– Впрочем, – задумчиво продолжила Элеонора, выпустив сизый дым несколькими неровными кольцами, – руки у него и вправду хороши. Ах, эти сильные мужские руки! – мечтательно проговорила она, на мгновение обняла себя одной рукой, а потом ей же махнула на вѣщевичку. – Нет, деточка, я решительно тебя не понимаю!
– Это я не понимаю, что не так у него с руками, – окончательно запуталась Аэлита и затрясла головой. – И что ещё ты желала о нём узнать, если, кажется, и так знаешь куда больше, чем я?
– У меня сложилось впечатление, что Элеонора предлагает тебе к нему присмотреться. Как к мужчине, – пряча ироничную улыбку в уголках губ, пояснил Машков: он лучше прочих понимал логику Аэлиты и порой выступал толмачом. На это предположение девушка ответила потерянным и почти испуганным взглядом, и Владимир решил, что нужно спасать положение, а потому обратился к старшей женщине: – Почему ты сама в таком случае к нему не присмотришься?
– Ах, Володенька, я знаю такой тип мужчин, – отмахнулась Михельсон. – Это романтический персонаж, защитник, который будет возвышенно страдать и носить свою прекрасную любовь на руках, – с патетикой завершила она, простёрши свободную ладонь к небесам. Выдержала театральную паузу, выдохнула дым и, буднично махнув той же рукой, завершила: – Я уже не в том состоянии души, когда всё это трогает. Я предпочитаю, когда трогают…
– Элеонора! – с укором оборвал её Машков, в очередной раз подумав, что Михельсон – совсем не подходящая компания для юной благовоспитанной девушки, а Брамс, невзирая на странности, оставалась именно таковой. И иначе как чудом объяснить тот факт, что влияние Элеоноры до сих пор не дало плодов, не получалось.
– Честно говоря, я совсем об ином спрашивал, – присоединился к другу Шерепа. – Ставит этот петроградец себя как? Что из себя характером представляет? Не выметет нас всех отсюда новая метла?
Аэлита хмуро пожала плечами, не зная, что на это ответить, а потом с облегчением кивнула на дверь:
– Да вон он сам как раз, у него и спросите!
Неизвестно, как давно стоял на пороге поручик Титов, выражение лица его оставалось невозмутимым, но присутствующие ощутили неловкость. Впрочем, не все: Бабушкин продолжал тихо спать в своём углу, смутить Элеонору на памяти служащих уголовного сыска не удавалось никому, а Аэлита просто не поняла проблемы. Владимиры поднялись с мест, кивком поздоровались, не решаясь заговорить.