Удольфские тайны - стр. 62
Скорбь вернулась, едва настал момент отъезда из монастыря, Память об усопшем и доброта живых привязали ее к этому месту, а священная могила родного человека вызывала нежность, которую мы обычно испытываем к родному дому. На прощание аббатиса заверила Эмили в искренней симпатии и пригласила возвратиться в любой момент, если обстоятельства вдруг сложатся неблагоприятно. Многие монахини также выразили искреннее сожаление по поводу ее отъезда и пожелали счастья, и Эмили не смогла сдержать слез.
Только через несколько миль дороги окружающий пейзаж на миг пробудил ее от глубокой меланхолии, но лишь для того, чтобы напомнить, что совсем недавно она любовалась красотами природы вместе с отцом. Так, в грусти и унынии, прошел день. Ночь Эмили провела в городке на окраине Лангедока, а следующим утром оказалась в Гаскони.
К вечеру показались долины Ла-Валле. Взору открылись хорошо знакомые картины, а вместе с ними вернулись и воспоминания, пробудившие нежную печаль. Глядя сквозь слезы на подчеркнутое закатным светом дикое величие Пиренеев, Эмили вспоминала, как отец разделял с ней восторг созерцания. Внезапно открылся вид, который Сен-Обер встречал с особым восхищением, и вновь нахлынуло отчаяние. «Вот те же самые утесы, те же самые сосновые леса, которые совсем недавно так радовали его благородную душу! А вон там, у подножия горы, среди кедров, приютилась хижина, которую отец попросил запомнить и зарисовать! Ах, разве можно поверить, что больше я никогда его не увижу?»
По мере приближения к дому грустные воспоминания возникали все чаще. Наконец среди великолепного, близкого сердцу Сен-Обера ландшафта показался родной замок. Эмили вытерла слезы и приготовилась спокойно встретить минуту возвращения домой, где ее некому было встретить.
«Да, – подумала она, – самое время вспомнить все, чему учил отец. Как часто он призывал сопротивляться даже истинному горю! Как часто мы вместе восхищались величием ума, способного одновременно страдать и рассуждать! Ах, отец! Если вы смотрите с небес на свою дочь, то порадуетесь, увидев, что она старается следовать вашим мудрым советам».
За поворотом дороги замок предстал во всей красе: с позолоченными солнечным светом трубами и башнями, возвышавшимися из-за высоких дубов, густая листва которых скрывала нижнюю часть здания. Эмили печально вздохнула и подумала, любуясь длинными вечерними тенями. «Этот час он особенно любил! Какой глубокий покой! Какой прелестный вид! Прелестный и безмятежный, как в былые времена!»
Она снова справилась с острым приступом горя, но лишь до того момента, когда услышала веселую мелодию пляски, часто звучавшую во время их с отцом счастливых прогулок по берегу Гаронны. Силы ее оставили, и она проплакала до тех пор, пока экипаж не остановился возле ворот, ведущих на территорию замка. Из дома вышла старая экономка. Опередив ее, навстречу любимой хозяйке с радостным лаем бросился Маншон.