Удивительные приключения Пашки и Батанушки - стр. 18
Рассказывала о том бабушка с нежностью, величала имена духов с особым почтением, легонечко притом покачивая головой, словно воспоминала о близких людях, которые уже не первый год живут рядом, помогая заботиться о жилище. Впрочем, она не поверила мальчику, когда тот рассказала о встрече с Батанушкой:
– Того не могет быть Панька, – добавила она вымешивая в низкой деревянной кадке белое пышное тесто, и зелено-карие ее глаза словно слегка присыпанные мукой улыбались, также как и сами светло-алые губы. – Абы не должон дух являться людям, то вроде як предосудительно, да и дел у домашних духов завсегда много, не кады его попусту тратить. То тобе токмо почудилось, чё домовой прихаживал. Абы в явном своем образе он николи не покажется. Могет тока явится в образе кота, серого али черного, да и то в нощи плотной.
Сейчас мальчик, выйдя из дома лишь для того, чтобы сходить в туалет и замерев на последней ступени крыльца, вглядываясь в ночное небо, обдумывал не только сами слова бабушки, но и появление Батанушки. Все больше приходя к мнению, что приход духов, верно, только ему показался, на вроде галлюцинации. Сама же глубокая ночь с властвующей в ней какой-то особой тишиной пугала его. Павлик вырос в городе, где шум и суета не прекращались даже ночью и звучали безостановочным фоном. Поэтому в любое время суток, даже вот, как сейчас глубокой ночью, можно было услышать, как живет город и люди в нем. Скрипят тугие тормоза автомобилей, воет сирена скорой помощи, играет музыка, лают собаки и гулом доносятся голоса спорящих людей. В деревне вопреки городу было тихо.
И эта тишина поразила мальчика еще, как в первую ночь, так и вовсе последующие. Потому Пашке, чудилось, и нет никого кругом, не только внутри дома (где редкостью всхрапывала бабушка), но и снаружи, будто вымерли все на Земле, или ранее ее никто и никогда не заселял.
Впрочем, это кажущееся безмолвие было относительным и особым, потому как воспринималось только внутри жилища. Когда же Павлик вышел из дома, и, спустившись по ступенькам, сдержал шаг на последней, его поразила наполненность звуков этого края. Только особенных, необычных, не присущих городу… И слышалось мальчугану, как дребезжа поскрипывала ветвями яблоня антоновка растущая с левой стороны от дома, прикрывающая кроной одну из ее стен и скамейку под ней. А к этому скрипу примешивалось размеренное кваканье лягушек, долетающее от речки, хрустящая песня сверчков, притаившихся не только под крыльцом, но и возле колодца, собачьей будки, да грустный окрик какой-то пичуги, раскатисто выводившей «Сплю… ю!» словно укачивающей своим зовом всех людей. И вновь покачивая, шелестела ветвями высокая береза, растущая перед двором на улице, собственной кроной создающая навес будке Пирата, а стволом прижимающаяся к деревянному штакетнику, и ей вторило непрерывное пение соловья, в свою очередь звучавшее многоголосием таким же раздольным, как и сама русская земля. Соловьиные трели переплетались со щелканьем, треском и даже цирканьем. А их далекому «дью… дью» изумительно откликался более близкий и словно однократный посвист «фю», «хи» и даже «так… так», указывающие Паше нечего не боятся.