Удивительное свойство моряков жить под водой - стр. 21

Когда рассвело, и опасность миновала, Умберто понял, что не хочет покидать корабль, и не покинет никогда. Океан исполнил его мечту.

Человек приходил в себя. Запутавшийся в снастях он начал шевелиться.

– Где я? – наконец еле слышно проговорил он. – Я жив?

Умберто не отвечал.

Человек с трудом поднялся на ноги. Было видно, как он цепляется за сознание, пытаясь понять, что происходит. Но тут корабль накренило волной, и человек выпал за борт, широко раскинув руки, точно сделал это сам. Умберто даже не пошевельнулся, потому что верил, что хуже человеку уже не будет.

Глядя на океан, Умберто с трепетом думал о том, что именно в океане кроется самая мощная сила на этой планете. Отсюда всё пришло, сюда всё и уйдет. У океана есть разум, и он не сравним с человеческим. Тот, кто хоть немного возьмет от него, познает иную жизнь.

Вот так вот, Валя».

Я перечитал письмо, думая пририсовать выглядывающему из моря Умберто усы и бороду или нет. Запечатал письмо в конверт. Было непривычно легко и весело, словно я надышался азота. Лицо чуть горело, словно умытое в горном ледяном ручье. Я глупо улыбался, жизнь казалась понятной и простой.

20

Всю нелепость своего письма я осознал только у почтового ящика Центрального телеграфа. Да, фантазии иногда отпускали, и я начинал рассуждать трезво. Легкость и веселье сменились уверенностью, что автора такой депеши должны отлавливать врачи по психическим заболеваниям, чтобы изучать редкий случай проявления шизофазии.

Сначала я поморщился от мыслей, а потом от боли. В бок словно врезалось пушечное ядро. Как выяснилось, я встретил знакомого бродягу. Вернее, Барни сам меня приметил, подошел со спины и тычком кулака выразил приветствие и радость.

По комплекции Барни можно было сравнить со знаменитым, похожим на бочку голландским пиратом Рока Бразильцем. А по уму разве что с волнистым попугаем. Он ошивался в нашем дворе по вечерам у гаражей с мужиками, но кто он на самом деле – я не знал.

− Что это у тебя? – дыхнул перегаром Барни, потянувшись к письму.

Он был в том настроении, когда перечить ему не стоило.

− Письмо, − я старался не выпускать конверт из рук.

– Отправляй скорее и пойдем, − приказал Барни и сам сбросил конверт в почтовый ящик.

Барни потащил меня вниз по улице. Отнекиваться на счет выпить было бесполезно и опасно. В этом смысле Барни еще больше походил на Рока Бразильца, когда тот во время стоянок в порту бродил по улицам с бочонком вина и отрубал руки тем, кто отказывался с ним выпить.

− Чем озабочен? – спросил Барни Бразилец.

− Счастье проплывало так близко, − неопределенно проговорил я.