Удавка для опера - стр. 42
– Люди видели. Городок у нас ведь небольшой, все друг друга знают.
– Да, городок у нас небольшой... Хорошо, девочка моя, я попытаюсь тебе чем-нибудь помочь.
– Я вам буду очень благодарна! – расцвела Рита.
– А благодарность твоя мне очень нужна, – расцвел и Нырков. Взгляд его наполнился медом. – Ты очень красивая. Тебе кто-нибудь говорил это?
– Говорили, – она покраснела и потупила взгляд.
– Ну все, иди. Ты мне пока не нужна... Пока не нужна... До встречи!
Рита выходила из зала и чувствовала на своей спине жгучий взгляд.
* * *
Рома проснулся в том же кресле. Руки, ноги скованы, голову держит стальной ошейник. Напротив палач сидит на табурете. Улыбается. Нет, улыбку его Рома не видел – маска скрывала лицо. Интуитивно чувствовал – улыбается, гад...
В паху горячо и больно... Ему же собирались отрезать орган!.. Рома похолодел, на лбу выступила испарина... Оскопили! Под наркозом... Уроды!!!
Он хотел посмотреть вниз. Но не получалось. Ошейник не позволил опустить голову.
– Страшно? – рассмеялся палач.
– Козел! – взвыл Рома.
Никогда он не чувствовал себя таким беспомощным и униженным.
– Ты потише, мент! – сравнение с вонючим травоядным животным обидело палача.
– Да пошел ты...
– Ух, мусор, моя б воля, придушил бы я тебя! – рычал человек под маской. – Ничего, все одно жить тебе не долго.
В это время послышался скрип бронированной двери, и в каземате появился Нырков.
– Ну, как чувствуешь себя, дружок? – Издевается, гад.
– Хреново! – сверкнул взглядом Рома.
– А что такое?
– А вот когда тебя без яиц оставят, тогда поймешь...
– Не вижу аналогии. Кого у нас здесь без яиц оставили?
– А ты не знаешь?
– Знаю... Тебе собирались хренов отросток срезать и кастрировать заодно. Но ведь не кастрировали... С тобой все в порядке.
– А это?.. – Рома приложил усилие, чтобы посмотреть вниз.
Но ничего не вышло.
– Да ты не дергайся. Там все на месте... А греет тебя специальный компресс. Чтобы ты испугался... Испугался ведь? – злорадно усмехнулся Нырков.
– Испугался, – честно признался Рома.
– Вот так, больше никого насиловать не будешь.
– Да не насиловал я никого! – взорвался Рома.
Только так взрываются взрывпакеты. Грохоту много, а убойной силы никакой. Нырков даже ухом не повел.
– Верно, не насиловал. Твое счастье, что я во всем разобрался.
– Так какого хрена ты меня здесь держишь? Отпускай!
– Ты что, за идиота меня принимаешь?.. Я тебя отпущу, а ты в Москву. А оттуда бригада ментовская по мою душу. Разбираться начнут...
– Да ничего не будет.
Рома врал. Бессовестно врал. Да, если его отпустят, Ныркову будет худо. Не простит ему Рома издевательств. Отольются кошке мышкины слезки.