Удар судьбы - стр. 39
– Слышь, Саида. Федор, говоришь, торгует?
Девушка молча кивнула.
– А чем торгует? – не отставал Лешка.
– Да всем, – Саида засмеялась. – Сукном, шелком, перцем – он же сурожанин, а они на Москве многими правами пользуются, еще старым князем жалованными.
Во! Умереть – не встать! Опять князь какой-то. Может, они так Лужкова меж собой называют?
– А ты сама в Москве родилась?
– Нет, – Саида зло сплюнула на пыльную дорогу. – Не люблю Москву, ненавижу! Правители ее – сребролюбивые, жадные; сами меж собой сладить не могут – порядка нет – а все глазами хищными поглядывают на чужие земли, похотят под свои руце забрати, окаянное племя, хищники!
– Вот и мне Москва не нравится, правильно ты говоришь – больно уж хищная. Сама-то давно в Москве?
– Третье лето. – Девушка закашлялась – да и было с чего, серая дорожная пыль, поднимаясь из-под воловьих копыт, назойливо лезла в нос и глаза, забивалась в рот, противно скрипя на зубах. И это еще здесь, в первой телеге, что уж говорить о тех, кто ехал сзади.
Несколько раз подъезжал Федор, накинувший поверх рубахи какой-то невероятно гламурный пиджак – длинный, блестящий с пуговицами из драгоценных камней – интересно, на сколько такой пиджачок потянет? Тыщ на десять баксов, уж никак не менее. Круто.
Федор с Лешкой не заговаривал, лишь о чем-то спросил Саиду. Причем – не по-русски, а на каком-то непонятном языке, наверное на татарском. Ну, ясно, на татарском, на каком же еще-то?
Вот, снова подъехал, заговорил. Саида отвечала, а Лешка вслушивался в непонятные слова, для себя отметив что-то не совсем обычное в этой недолгой беседе: вроде бы как Федор что-то приказывал, а Саида оправдывалась.
– Шайтан, – когда купец отъехал, выругалась девушка и, тут же повернувшись к Лешке, поинтересовалась его родителями.
– Да умерли они давно уже, – негромко отозвался тот. – Говорил же – детдомовский я, сирота.
– Якши! – улыбнулась вдруг Саида. И Лешке почему-то очень не понравилась ее улыбка, уж больно хищной она была.
– Ты из-под Мценска, сирота… А чем занимался?
Ого! Девчонку явно потянуло на беседу. Ну и славно, все лучше, чем молча сидеть, кто знает, сколько там еще ехать?
– В университете учился, – усмехнулся Лешка. – Социальные науки изучал. А летом трактористом подрабатывал
Саида скривилась:
– Ты литовскими словами не говори, Алексий, все одно я их не понимаю. Говори по-русски.
– А я по-каковски?! По-английски, что ли?
– Так чем ты занимался?
– Сельским хозяйством! – не выдержав, Лешка повысил голос, заколебала уже эта Саида своей тупостью. – Это, надеюсь, понятно? Озимые, яровые, посевная…