Удар «Молнии» - стр. 24
Все это было в каких-то полутора метрах под Глебом; хорошая слышимость объяснялась почти сквозным отверстием, куда привешивалась люстра. Чужая любовь ударила в голову и опьянила сильнее водки. Он почувствовал прилив знакомой бычьей энергии, яростной, злобной и веселой одновременно. Так всегда было во время боя, когда смысл действий сводился к страсти бесконечного движения, управляемого уже не разумом, а интуицией и желанием не только выжить, но и победить. Победить непременно! Оставалось лишь подчиниться этим чувствам и все время удерживать себя в их магнитном поле.
Эта энергия и была сутью воинского духа, который заменял в бою медлительное и не всегда верное сознание. Сексуальная энергия имела одинаковую с ним природу…
Мягко и настороженно двигаясь по квартире, он отслеживал все, что происходило внизу. Вот зашумела вода в ванной комнате, хлопнула дверь на кухню, вздохнул вспученный паркет. Кажется, потянуло запахом кофе: тяжелая электроплита оставалась еще на кухне. В комнате что-то уронили, послышался тихий смех «мягкой игрушки», будто бы повеяло дымом американских сигарет…
Течение времени не гасило энергии воинского духа, напротив, аккумулировало ее, двигало к критической массе. Наверное, она каждую весну толкала весь живой мир к поединку самцов, заставляла биться их до победы, а то и до смерти, однако даже и при таком исходе оставаясь самой живительной и сверкающей из всех энергий.
Глеб дождался, когда хлопнет входная дверь, выпустив соперника, выдержал еще четверть часа, позволяя «мягкой игрушке» убрать «следы преступления», прийти в себя, остудить поцелуи на губах и заняться домашним хозяйством. Пусть встретит его уже непорочной, с блеском скромности и любопытства в глазах…
Она все успела. Только осталась в длиннополом ярко-красном халате, надетом на голое тело. Удивление ее было искренним, неподдельным.
– О, а вы сами пришли! Хотела побеспокоить… С утра придут перестилать паркет на кухне, а там неподъемная плита…
Соперник спешил, перетащить плиту не оставалось времени… Или это была ее уловка?
– Куда ее перенести? – спросил он деловито.
«Мягкая игрушка» провела Глеба в комнату, указала место. Комната уже была порядком заставлена мебелью из кухни и коридора. Широкая кровать стояла точно под головеровским диваном и была идеально застелена покрывалом в виде шкуры белого медведя с головой. Другой медведь, бурый, сидел под торшером и пялил стеклянные глаза. Мягкие игрушки были повсюду, от дверей до подоконника…
Глеб отключил плиту, обхватил ее, легко поднял и понес в комнату. «Мягкая игрушка» в восхищении спешила впереди, придерживая двери.