Удар молнии - стр. 42
Капитан тем временем развил бурную деятельность.
– Объявляйте боевую тревогу, – приказал он помощнику, – и вызовите ко мне старшего стюарда… Да, Джонсон?
Офицер с пункта связи сообщил командиру «Пегаса» нечто, заставившее того улыбнуться.
– Все идет как надо, – сказал капитан. – Ответ зелаврианцев на наше… хе-хе… послание состоит большей частью из слов, которых нет в корабельном словаре. Теперь они разозлятся. А злой враг – глупый враг.
Он готовился к бою так, словно имел под командованием не гражданский звездолет, годный только отбиваться от пиратов, а линкор, способный залпом уничтожить крупный астероид или превратить в дымящиеся развалины город.
Явился старший стюард, получил инструкции, что делать с пассажирами. Люди в рубке «Пегаса» работали в бешеном темпе, проверяя все системы звездолета. Малейший сбой системы жизнеобеспечения или навигации в грядущей схватке грозил стать гибельным.
И только я сидел без дела и смотрел, как растет звездочка, обозначающая на проекции крейсер зелаврианцев. Он медленно, но верно, с неотвратимостью лавины, нагонял нас.
– Ага, отлично, – сказал капитан, когда сенсоры засекли, что противник выпустил первые ракеты. – Проверяют нашу оборону… Включайте защитные поля!
Защитное поле не выдержит прямого удара импульсной пушки и не остановит ракету. Зато прикроет корабль от осколков, которые способны причинить немалый урон, а при удаче – отразит выстрел, пришедшийся по касательной.
Нос и корма изображения «Пегаса», висевшего над виртуальным пультом капитана, окутались серебристой дымкой. Боевые корабли закрывают полем сто процентов поверхности. У нас под защитой оказались только двигатели и жилые отсеки.
– Вот и они. – На сканере появились новые точки. Они перемещались с обманчивой неторопливостью, а на самом деле мчались с чудовищной скоростью. – Сейчас мы их!
Импульсные пушки сработали синхронно. Корабль качнуло, и в космосе расцвели огненные цветы взрывов. Десятка полтора ракет оказались уничтожены, остальные – сбиты с прицела.
Забавно, что название «ракеты» сохранилось за этим видом оружия чуть ли не с двадцатого века, хотя с реактивными предшественницами они имели очень мало общего.
– Почему бы нам не выстрелить в ответ? – предложил я.
– Зачем? – капитан посмотрел на меня, как акула на вздумавшего учить ее плавать головастика. – У нас ракет раз в пять меньше, чем у них… Еще успеем.
Он отвернулся, а я ощутил, как позорно лязгают мои зубы.
Последующие минут пятнадцать стали одним из самых насыщенных периодов в моей жизни, которая, если мерить объемом памяти, была совсем короткой. Рявкал что-то капитан, корпус «Пегаса» вздрагивал при залпах импульсных пушек, метались по проекции десятки разноцветных огоньков.