Учитель музыки - стр. 2
«Подожди! – сказал он себе. – Подожди… От какой площади?»
Уже отойдя, он теперь снова вернулся к окну, чтобы выглянуть.
Да, там была площадь. И насколько он мог судить по башне с часами, это была площадь Густава Стрее.
Он бы потряс головой, чтобы разогнать видение, но вовремя воздержался от этого необдуманного действия – голова наверняка отозвалась бы на него новой вспышкой боли.
– Хельга, – безвольно позвал он. – Что происходит?
И, начав озираться, оглядывать затхлую спальню с застоявшимся прогорклым воздухом, он немедленно понял, что это не спальня.
Нет, не так. Это была не его спальня, вот как.
Он растерянно выругался, чувствуя, как зарождается в душе страх перед реальностью, которая вдруг искривилась, обросла парой чудных измерений и превратилась из привычной обыденности во что-то неестественное и пугающее. И в этот момент в дверь постучали. Не в дверь спальни, а в какую-то другую дверь, которую он пока не видел.
Он неуверенно вышел из комнаты и оказался в гостиной, которая была знакома ему ещё менее. Ни меблировка, ни размеры, ни размещение окон не соответствовали тому привычному расположению и размерам, которые сопровождали его жизнь вот уже без малого три года. Быть может, он каким-то неведомым способом, предварительно потеряв память, вернулся в родительскую квартиру? Но нет, в отчем доме тоже не было ни такой обстановки, ни таких узких окон.
Стук между тем повторился.
Он вышел из гостиной в тесную сумрачную прихожую и открыл скрипучую дверь, покрытую облупившейся коричневой краской (какое убожество!). Дверь эту он тоже не знал. Как не знал и женщину лет шестидесяти, в старомодном зелёном платье и в чепце, которая приветствовала его с лестничной площадки неширокой редкозубой улыбкой, отнюдь, впрочем, не приветливой и не сулящей ничего хорошего.
– Здравствуйте, господин Скуле, – произнесла она, пришепётывая, и голос её подрагивал и срывался гораздо больше, чем полагается в её возрасте. Присмотревшись, он заметил, что и голова её постоянно подёргивается, словно женщина коротким покачиванием головы отказывалась от ещё одного пирожного. Всё это свидетельствовало о том, что ей гораздо больше лет, чем можно было бы дать, сообразуясь с внешностью. Ну, лет семьдесят-семьдесят пять.
– Тут какая-то ошибка, – сказал он, забывая даже ответить на приветствие почтенной дамы. – Что-то не то.
– Что вы хотите этим сказать, господин Скуле? – произнесла она, недоумённо повернув голову и скосив глаза на него. – Сегодня двадцатое.
– Двадцатое? – повторил он, ничего не понимая и приходя к выводу, что сошёл с ума. – Двадцатое… А-а, вы, видимо, ошиблись! – радостно воскликнул он, внезапно озарённый догадкой. – Ну конечно! Ведь я даже не господин Скуле, которого вы, видимо, ищете. Где, вы говорите, живёт этот господин?