Учитель и ученица - стр. 13

Мне хотелось плакать. Вроде бы недавно я получила разрядку, между нами был дикий секс, но я испытывала отвращение к этому человеку, а также теперь испытывала отвращение и к самой себе.

Да, я сама согласилась на это. И наверное, я заслуживала, чтобы на меня плевали…

– Теперь ползи на четвереньках. Ползи до стены и обратно.

Мне было довольно сложно ползать по комнате, особенно саднило в анусе. Боль усиливалась при каждом движении. Я чувствовала, что у меня до сих пор отверстие не закрылось, оно словно дышало и жило своей жизнью. Стало страшно, а вдруг теперь он останется таким?

Морщась от боли, я выполняла его прихоть и ползала. Когда я снова приползла к нему и встала на колени, он радостно потрепал меня по щеке, а затем снова плюнул и пошел к массивному старинному креслу, плюхнувшись в него и закуривая сигарету.

– Ползи сюда! – приказал он.

Сдерживая слезы, я поползла к нему и снова села рядом именно туда, куда он указывал рукой.

– Будешь моей пепельницей, – уведомил он меня.

Видимо на моем лице отразилось что-то такое, чего он не хотел видеть, потому что в следующую минуту он ударил меня по лицу.

Мне хотелось встать и закричать на него, да что же он себе позволяет в конце-то концов?! Но он опередил меня, словно прочитав мысли.

– Это часть эротической игры. Когда Господин бьет по лицу свою рабыню, он показывает ей свою власть. Его это возбуждает, понятно?

– Понятно, – мне уже сложно было сдержать слезы и они текли по щекам. Он еще несколько раз ударил по лицу, но уже не сильно, но это было чертовски неприятно.

– Давай, открывай рот!

Я колебалась наверное целую минуту. Сложно сказать, что происходило внутри меня в этот момент. Он просто ломал меня, хладнокровно и больно, ломал мою психику, мои представления обо мне, о жизни в целом…

И я словно застыла в ожидании, пытаясь снова и снова переосмыслить его слова. Что он в конце-то концов имел в виду?

“Он будет скидывать мне пепел в рот? Я буду его пепельницей?” – мне казалось, что мир сошел с ума. Видимо я попала в какое-то иное измерение.

– Я сказал, открой рот и высунь язык! – по щеке прошлась его тяжелая ладонь, а затем он снова плюнул в меня.

Я зарыдала. Мне хотелось умереть. Провалиться сквозь землю. Я ненавидела его и себя. Это было невыносимо.

Стоя перед ним, как настоящая рабыня – на коленях, я ощущала, как на лице подсыхают его плевки, было жутко противно, но я не рисковала вытирать их рукой.

Мой рот был широко открыт, язык максимально высунут наружу… Внезапно он снова выдал пощечину:

– Приготовься, пепельница, сейчас будет подарок и не смей рот закрыть!