Учитель драмы - стр. 40
– Ты обещаешь, что мы сразу проговорим все вопросы? Конфликты будем обсуждать открыто.
– Обещаю, – быстро сказала она, пожав плечами. – Абсолютная честность. Если что-то неприятное всплывет, будем разбираться.
Я выдержала театральную паузу, а потом радостно воскликнула:
– Ладно! Давай сделаем это! Будем соседями!
– Ура! – Она захлопала в ладоши. – Хочешь сегодня съездить к себе, захватить какие-то коробки?
– Нам нужно всего несколько мелочей, – сказала я. – Ночные рубашки. Зубные щетки. Ты оставайся дома с Габи. Я возьму такси.
– Можешь взять машину Виктора, – сказала она на автомате. Она действовала импульсивно, без размышлений. Только через пару секунд сообразила: – Ой, извини, пожалуйста… У меня совершенно вылетело из головы… у тебя же нет прав.
– Тут недалеко. Глупо, конечно, что мне смелости не хватает.
– Но тебя же так это пугает…
Не уверена, что она сама осознавала, что качает головой, соглашаясь со мной.
Я пообещала, что все получится. Если буду слишком волноваться, то приторможу.
Неловко сжав мои руки, почти обняв их своими, она смотрела на меня, как на перепуганного птенчика.
– Ты со всем справишься… ты и Рэнди. Я знаю это.
Я стоически кивнула головой.
– Я принесу ключи Виктора. Сейчас на дорогах полиции быть не должно.
В Катскилле я собрала ванные принадлежности, подгузники, детские одеяльца, компьютер – который был предметом первой необходимости для меня – и все содержимое забитой до предела корзины для грязного белья. То ли моя игра в архитектора заставила меня начисто забыть о стирке, то ли одежда сама размножалась по ночам.
У меня во рту не было ни капли алкоголя за весь день, что редко для наших встреч с Мелани, но мне все равно понадобился отрезвляющий стакан воды. Я слонялась без дела и пыталась понять, это безумие – переехать в дом, который пахнет чужой мертвой матерью, или скорее классический женский побег к родителям от трещащего по швам брака?
В помятый пакет из супермаркета я сложила перекусы для Китти: пакетики с соком, печенье с цветной посыпкой и химозную фруктовую пастилу – все то, что никогда не оказалось бы в списке покупок Мелани, где не было ограничений ни по цене, ни по качеству.
Я изорвала в клочки все счета, адресованные Грейси Мюллер.
Размышляла над уничтожением семейных фотографий. Если бы я привезла их все в дом Эшвортов, Мелани смогла бы подметить несоответствия в истории. А если бы оставила – потеряла бы навсегда после конфискации дома.
Я стала просматривать снимки: Фитц с картиной Джексона Поллока[31] из томатного соуса на лице; восьминедельная Китти свернулась как многоножка на подушке для кормления грудью. Бросить их в камин было так же больно, как броситься туда самой. Так что я упаковала их в коробку от ботинок «Гуччи», оставшуюся от Рэнди, кинула ее в багажник и понадеялась, что в коттедже Эшвортов найдется какой-нибудь надежный тайник.