Учитель для ангела - стр. 32
Впрочем, кое-что он всё-таки мог сделать. К счастью, Пятёрка пока не распространила свои щупальца на мир посмертия, а значит, там они не могли достать жертву своих махинаций. Не то чтобы уход на перевоплощение как-то кардинально решал для смертника вопрос с сохранением его существования, ведь, вернувшись в мир живых, он снова автоматически станет мишенью. Фарас рассматривал самоубийство, скорее, как акт протеста против тирании. Разумеется, он не мог не понимать, что его бунтарство было просто глупым ребячеством. Ну что такая незначительная отсрочка исполнения приговора могла принципиально изменить? И всё-таки это был хоть какой-то шанс уязвить этих высокомерных тварей, присвоивших себе право карать неугодных.
Фарас решительно поднялся из кресла и, покопавшись в комоде, выудил из нижнего ящика маленький конвертик, в котором находилась крохотная круглая пилюлька. Налив себе из зелёный бутыли жидкости на один глоток, он бросил пилюльку в бокал. Послышалось лёгкое шипение, и над поверхностью жидкости поднялось полупрозрачное облачко сиреневого тумана. Когда туман рассеялся, напиток снова приобрёл свой первоначальный вид. Быстродействующий яд был готов к использованию, оставалось только сделать один единственный глоток, и перед Фарасом откроется путь в мир, недоступный для живых.
Терять ему было нечего, и всё-таки самоубийца колебался, поскольку такой уход от наказания казался ему не вполне этичным. Впрочем, его колебания продлились недолго, желание подгадить всесильной Пятёрке быстро перевесило этические соображения. Фарас уселся в кресло и поднял бокал, как бы приветствуя свою смерть. Раздался тихий хлопок, и бокал разлетелся вдребезги, окатив несостоявшегося самоубийцу ядовитым зельем и осколками стекла. Из порезанной ладони по его запястью заструилась голубоватая кровь. Фарас тупо посмотрел на свою пораненную руку и истерично расхохотался.
– Прости, что испортил твой наряд,– послышался за его спиной вкрадчивый голос,– но то, что ты собирался сделать, недостойно истинного Арокани, да к тому же ещё и бессмысленно. Длительное существование в мире посмертия достигается только специальными техниками, которыми ты, увы, не владеешь.
– Да кто ты такой? – вспылил Фарас, которому снисходительный тон чужака показался даже более оскорбительным, чем его стрельба по чужим бокалам.
– Прости, что сразу не представился,– высокий худой аэр неопределённого возраста бесцеремонно уселся в соседнее кресло,– моё имя Брил.
– Ты служишь Совету? – в голосе Фараса явственно прозвучало отвращение. – В каком качестве, если не секрет?