Учись видеть. Уроки творческих взлетов - стр. 7
Приближалась осень, заканчивались каникулы. Каждый вечер мы сидели на кроватях и наблюдали завороженно за жизнью улиток.
А в последнее утро явилась нянечка, собрала наши мыльницы и спустила улиток в унитаз.
Потом она ушла. А мы еще долго сидели и слушали, как шумит вода в туалете.
– Куда ж ты пойдешь одна ночью?
– Туда! – сказала я и махнула рукой в сторону леса.
Водитель подбросил меня до остановки. На самом деле ее там никогда и не было. А были елочки, оттуда час петляла тропинка до деревни.
«Остановите у елочек», – скажешь. И все знают: наримановская. Только чья? Нет ведь там никого, думают. Потому что деревня Нариманово давно опустела. Стоят шесть пустых и два жилых дома. Бабушка моя Феня да дядя Миша (для своих Мирон) живут на разных ее концах…
Ночью в лесу не так уж и здорово одной. Да еще сумки тяжелые, дождь, под ногами лягушки прыгают, а нельзя на лягушку наступить. Бабушка Феня всегда говорила: «Написает лягушка на ногу – язва будет».
Деревню я услышала сразу. Дяди-Мишин дом стоит на краю леса.
А его собака Пушок не лает, а орет, когда кто-нибудь приближается.
Пруд, мостик, калитка… Вдруг тихо так, жалобно кто-то простонал: «Пии-и-ть!»
Вот оно, думаю, леший! И побежала к крыльцу.
Вбегаю в дом, бабушку Феню разбудила и спрашиваю:
– Кто это у меня напиться просил? «Пи-и-и-ть, пить»…
А бабушка Феня:
– Так это птица такая, пищуха. Любит, – говорит, – она пить просить. Да так жалобно, нешто ей вынести впору…
Я вышла из дома и оставила на тропинке блюдце с колодезной водой. Для пищухи. Пускай попьет.
Никто меня не похвалит, конечно, никто. Ведь если меня похвалят, Юрику так влетит, что мало не покажется.
Нас с Нинкой мама отпустила на пруд купаться и загорать под присмотром нашей соседки Тани. А Юрик узнал, что мы идем, и тоже пошел, совсем забыв спросить у бабушки разрешения, которое она никогда бы ему не дала.
Я плавать не умею, хотя меня дядя Коля уже четыре лета учит. Нинка, та вообще воды боится. Юрик плавает, конечно, только надевает на себя спасательный круг в виде дельфина.
Залез Юрик в воду со своим кругом, у берега рядышком со мной бултыхается. Неожиданно круг с него соскочил, и он оказался в воде. Мне-то ничего, я выше Юрика, а он тонуть стал.
Простила я ему все на свете – и спасла. Вытащила на берег.
А у него еще и нога вся в крови: пока тонул, успел ногу разрезать.
Я подорожником и бантом ему рану перевязала. Бант был синий, мой самый любимый бант, который тетя Рая из Москвы привезла.
Эх, Юрка, Юрка… Если бы не я! Из воды вытащила, ногу забинтовала, свое большое яблоко отдала. Только жаль, что о моих подвигах никто не подозревает. Особенно Юркина бабушка, она меня почему-то не любит.