Училка и медведь - стр. 14
— Коля, ты не в адеквате? - стараюсь говорить негромко, но на нас уже начинают оборачиваться. - Ты встречался с другой женщиной, да ещё и с моей подругой! Уходи и не позорь меня!
Поправив ремешок сумки на плече, собираюсь пройти мимо него, но Коля хватает меня за локоть, придерживая. От него отвратительно пахнет алкоголем, да и вообще, меня теперь даже запах его парфюма отталкивает.
— Ты слишком драматизируешь, Карина, - выдаёт уже не так нежно, как пытался говорить до этого. - Не мы первые, не мы последние. У многих пар возникают сложности.
— Сложности? - я выдёргиваю локоть. - Ты охренел совсем? Влезть в постель к другой бабе - сложности просто для тебя? Да пошёл ты, Коля!
Я в таком шоке, что уже становится всё равно на косые взгляды.
— Вали давай отсюда, пока я охрану не позвала!
— Это того деда усатого, которому и первоклашка навешает? - кривится Николай. - Ну давай. Жги, Карина. И вещички заодно из квартиры собирай.
Ничего себе заявочки! Это вообще-то моя квартира!
— Это квартира моей бабушки, ты к ней отношения никакого не имеешь!
— Которую она нам подарила после свадьбы.
— Мне подарила, Коля, мне!
— В браке. Думаю, в суде разберутся.
Вот это наглость! Ничего себе! И как у него только язык поворачивается такое говорить.
— Ты - изменник. В суде это примут во внимание.
— А ты как докажешь? - я шокировано смотрю на него и не могу поверить, что любила этого человека без памяти. - А вот то что ты запрыгивала в тачку к левому мужику, многие имели удовольствие наблюдать.
Я стою будто в ступоре и не могу поверить, каким же подлым, мелочным и отвратительным человеком оказался мой муж. Человек, с которым я пять лет спала в одной постели, ела за одним столом, с которым строила планы на жизнь.
У меня даже злость пропадает. Остаётся лишь презрение и боль о потерянном времени. Но, наверное, стоит и порадоваться, что всё это дерьмо вылезло наружу сейчас, а не когда бы у нас появились дети и прошли бы ещё годы совместной жизни.
– Пошёл ты, Коленька, на все четыре стороны.
Я резко разворачиваюсь и быстро шагаю прочь. Концентрируюсь на ритмичном стуке собственных каблуков, пока беру ключ на вахте и поднимаюсь к себе в кабинет. Запираюсь изнутри, занятие у меня с ребёнком только в восемь сорок пять.
И тут уже не выдерживаю, падаю на стул, закрываю лицо ладонями и отпускаю себя в рыдания. Боль, обида, горечь душат, не давая продохнуть.
Ну какой же он действительно козлище!
Да чтобы ему пусто было!
Успокаиваюсь уже далеко за начало первого урока. Иду умыться, а потом наношу лёгкий свежий макияж. Выглядит не очень сверху на опухшее лицо.