Училка для олигархов - стр. 33
— Ты чего, мать? Ты ж моя железная леди! Ну, прости меня, тварь такую! Я уже извелась из-за того, что произошло. Слаба я на передок, каюсь. А хочешь, ударь меня. Двинь как следует! — она взяла мою ладонь и начала хлестать себя по лицу.
— Прекрати! — теперь мы уже обе ревели, обнявшись.
— Пациентка Иванова! Я вам сейчас опять успокоительного вколю, а потом тоже выпью. Успокоительного в смысле. А, может, и просто выпью. Вы меня уже достали со своими истериками. А вам, Татьяна, должно был стыдно! Ведь обещали не расстраивать и не волновать Марию Ивановну, а у вас тут коллективные рыдания. — Борис Борисыч, возникший на пороге приобрёл цвет варёного рака, даже испугалась, как бы его удар ни хватил, но подруга сориентировалась первой.
— Боренька, ну зачем вы нервничаете? Это слёзы радости, а они, как известно, очищают душу и лечат тело. Я сообщила вашей пациентке, что выхожу замуж, а нам, девочкам, только дай повод слезу пустить. А вы лучше пирожок возьмите, даже два. С утра испекла, вот этими ручками! — она выхватила из баула два хлебобулочных изделия, которым явно не подходило уменьшительно-ласкательное определение «пирожок» и, выпятив грудь, двинулась в сторону моего ледяного врача, который вдруг ойкнул, сглотнул слюну и резко побледнел. Надо же, оказывается, ничего человеческое ему не чуждо!
Борисыч выполз из палаты, нагруженный едой, с мечтательной улыбкой и подёргивающимся глазом, шепча что-то среднее между «ах, какая женщина» и «как же вы все меня задолбали».
— Ну вот, теперь как шёлковый будет! — ухмыльнулась вслед Танька. — а я ведь правду сказала, кстати. Мне Ашотик вчера предложение сделал, представляешь? Не думала, что когда-нибудь решится. Вся его родня против была, а он стукнул кулаком, сказал, что я — его женщина любимая, а если кому-то это не нравится, то может не рассчитывать на подгоны с рынка.
— А ты что? — то ли от обезболивающего, то ли от удивления медленно соображала.
— Согласилась, конечно! Знаешь, Мань, я ведь наблядовалась так, что на нескольких нормальных женщин хватит. Всё, надоело. Хочу щи-борщи варить, нарожать ораву черноглазых сорванцов, мужа баловать, а потом пилить, чтоб не расслаблялся. Так что, как только выйдешь из больницы, пойдём платье мне выбирать. Если ты, конечно, не против. Пойму, коли откажешься. Это ведь из-за меня твоя свадьба с Андреем расстроилась…
— Всё, что ни делается, — к лучшему. Хорошо, что узнала, какой он козёл до того, как печать в паспорте появилась. Ты права, если бы не ты, была б другая. Но это не значит, что я тебя полностью и безоговорочно простила, иногда буду на тебя психовать и срываться, предупреждаю. Но после того, как стану свидетельницей на свадьбе, а потом крёстной твоему первенцу, всё точно забудется.