Ученик убийцы. Королевский убийца (сборник) - стр. 86
Спустя целую неделю после кончины моего отца я проснулся, ощутив знакомый сквозняк с тайной лестницы и увидев приглашающий желтый свет. Я встал и пошел наверх в свое убежище. Хорошо будет уйти от всего этого, чтобы снова вместе с Чейдом смешивать травы и вдыхать аромат странных курений. Я не хотел больше оставаться в подвешенном состоянии, в котором пребывал после смерти Чивэла.
Но рабочая часть комнаты была темной, очаг там не горел. Чейд сидел у камина на другой, жилой половине. Он кивнул мне на место рядом со своим креслом. Я сел и поднял взгляд на него, но Чейд смотрел в огонь. Потом, не говоря ни слова, положил на мои встопорщенные волосы свою покрытую шрамами руку. Некоторое время мы просто сидели так, молча глядя на языки пламени в камине.
– Что ж, вот так, мой мальчик, – промолвил Чейд наконец и не стал продолжать, как будто сказано было уже достаточно.
Он взъерошил мои короткие волосы.
– Баррич меня постриг, – сказал я внезапно.
– Вижу.
– Я ненавижу их. Они колются, и я не могу спать. Капюшон не держится, и я выгляжу глупо.
– Ты выглядишь как мальчик, оплакивающий отца.
Некоторое время я молчал. Я думал о своих волосах как о немного более длинном варианте стрижки Баррича. Но Чейд был прав. Волосы были подстрижены как у мальчика, оплакивающего отца, а не как у подданного, скорбящего по своему королю. Это рассердило меня еще больше.
– Но почему я должен оплакивать его? – У Чейда можно было спросить то, о чем я не осмеливался заговорить с Барричем. – Я даже не знал его.
– Он был твоим отцом.
– Он зачал меня с неизвестной женщиной. Узнав обо мне, он уехал. Отец! Он никогда не думал обо мне.
Я чувствовал себя бунтовщиком, произнося это вслух. Меня приводило в ярость безумное страдание Баррича, а теперь еще и тихая скорбь Чейда.
– Этого ты не знаешь. Ты слышал только сплетни. Ты недостаточно взрослый, чтобы понимать некоторые вещи. Ты никогда не видел, как дикая птица отвлекает хищников от птенцов, притворяясь раненой.
– Не верю в это, – сказал я, но между тем уже не был так уверен в праведности своего негодования. – Он никогда ничего не сделал, чтобы дать мне знать, что беспокоится обо мне.
Чейд обернулся, чтобы посмотреть на меня, глаза его были запавшими и покрасневшими.
– Если бы ты знал, что он беспокоится, знали бы и остальные. Когда ты станешь мужчиной, может быть, поймешь, чего ему это стоило. Не знать тебя, чтобы ты оставался в безопасности. Чтобы враги Чивэла не замечали тебя.
– Что ж, теперь я не узнаю его до конца моих дней, – сказал я сердито.
Чейд вздохнул: