Ученик - стр. 28

Цукер уставился на фотографию, запечатлевшую доктора Йигера на фоне забрызганной кровью стены.

– Это убийство произошло в Ньютоне?

– Да.

– Но это ведь не ваш округ. Почему привлекли именно вас? – Он пристально уставился на нее, и от его взгляда Риццоли опять стало не по себе.

– Меня попросил детектив Корсак…

– …которому поручено расследование. Я прав?

– Да, но…

– Вам что, в Бостоне не хватает убийств, детектив? Зачем вы ввязываетесь в это дело?

У нее возникло ощущение, будто Цукер прокрался к ней в душу и шарит там, пытаясь нащупать болевые точки.

– Я уже сказала вам, – произнесла она, глядя ему в глаза. – Женщина, возможно, еще жива.

– И вы хотите спасти ее.

– А вы – нет? – выпалила она.

– Мне вот что интересно, детектив, – сказал Цукер, который пропустил мимо ушей ее колкость. – Вы с кем-нибудь беседовали о деле Хойта? Я имею в виду, о том, что оно коснулось лично вас?

– Что-то я не пойму, куда вы клоните.

– Вы получали какие-нибудь советы?

– Вы хотите знать, не посещала ли я психиатра?

– То, что вам довелось пережить, – страшное испытание. Уоррен Хойт проделывал с вами такое, что не всякий коп выдержал бы. Он нанес вам травму – не только физическую, но и душевную. Для многих подобное потрясение могло бы отозваться тяжелыми последствиями. Воспоминания. Ночные кошмары. Депрессия.

– Да, воспоминания не из приятных. Но я вполне с ними справляюсь.

– Это всегда было вам свойственно, не так ли? Выстоять любой ценой. И никогда не жаловаться.

– Ну почему же? Я, как и все, подвержена слабости.

– Но никогда не показываете виду. И уж конечно скрываете свою ранимость.

– Терпеть не могу нытиков. И не хочу быть одной из них.

– Я не об этом. Я говорю, что нужно быть до конца честным с собой, чтобы признать существование определенных проблем.

– Каких проблем?

– Не мне вам рассказывать, детектив.

– Нет уж, расскажите. Раз вы считаете, что я свихнулась.

– Я этого не говорил.

– Но так думаете.

– Вы первая произнесли слово «свихнулась». Вы действительно ощущаете это состояние?

– Послушайте, я пришла сюда по этому поводу. – И она ткнула в фотографии с места убийства Йигера. – Почему мы вдруг стали говорить обо мне?

– Потому что, когда вы смотрите на эти фотографии, вы видите только Уоррена Хойта. И мне просто интересно почему.

– То дело уже закрыто. И я вычеркнула его из памяти.

– В самом деле? Это правда?

Его вопрос она оставила без ответа. Ей были ненавистны его попытки проникнуть к ней в душу. Ненавистны прежде всего потому, что он знал правду, в которой она не смела признаться. Да, Уоррен Хойт оставил шрамы. Ей достаточно было взглянуть на свои ладони, чтобы лишний раз убедиться в этом. Но самой тяжелой была не физическая боль. В то лето она, заточенная в темном подвале, утратила ощущение собственной непобедимости, чувство уверенности в себе. Уоррен Хойт убедительно продемонстрировал ей, насколько она, в сущности, уязвима.