Убью кого хочу - стр. 11
– Кто?
– Дед. Ты на него встанешь, а он вдруг ка-ак схватит… В фильмах ужасов всегда так: думаешь, он уже всё, а он…
– Ма-а-алчать! – прикрикнула умная-я. – Вперед, дура! Они участкового ждали, помнишь? Если сейчас придет участковый, что тогда будет?!
Ухватившись за боковой поручень, я вытянула ногу и попробовала деда на живость. Отрицательно. Я осторожно перенесла центр тяжести на вытянутую ногу, то есть на дедову спину… то есть на них обеих. Вот только бы он не вздумал сейчас скатиться с Серого… То-то мы тогда поваляемся вчетвером в этой чертовой луже… Ага… Теперь на табуретку… В три приема я добралась до смежной комнаты и глубоко вздохнула, прежде чем заглянуть туда. К тому времени я уже ощущала себя Раскольниковым, зарубившим трех старушек-процентщиц, и мне вдруг пришло в голову, что в смежной комнате тоже может обнаружиться какая-нибудь ни в чем не повинная Лизавета.
К счастью, комнатушка была пуста, если не считать грязного топчана и кучи тряпья в углу. Не теряя времени, я распахнула окно и выглянула наружу. Метра два от земли… не так уж и высоко… Комната выходила в соседний двор – точный двойник предыдущего, только без дохлого слона: здешние мусорные кучи тянули разве что на бегемотов. Вдоль этой, тыльной стороны дома тянулось тощее болотце, безуспешно притворяющееся газоном. Подоконники в «хрущобах» отсутствовали – очевидно, предполагалось, что они должны наступить одновременно с коммунизмом. Я вскарабкалась на нижний край оконной рамы, примерилась и прыгнула.
Спортсменка из меня та еще, но обошлось без особенных потерь. Болотце-газон благотворно смягчило падение – благотворно, но не совсем бескорыстно. В качестве платы за услугу оно предъявило претензии на мою обувь: при приземлении ноги ушли по щиколотку в топь, и на свет божий я их вытянула в одних колготках. Пока я возилась, переступая босиком в холодной грязи и пытаясь нащупать утонувшие туфли, сверху из окна послышался звонок. О, я сразу узнала этот неприятный, сверлящий, с вывертом звук. Кто-то звонил в дверь квартиры, которую я только что покинула, в буквальном смысле ступая по трупам поверженных врагов!
– Участковый! – в панике возопила я-умная. – Что ты там копаешься, дуреха?! Скорее, скорее!
Отчаяние подстегнуло меня, и пропавшие было туфли сами прыгнули в мои дрожащие руки. Не тратя драгоценных секунд на обувание, я выскочила на более-менее твердую почву и бросилась бежать. Я неслась, не разбирая дороги, по грязи, по размокшим газонам, по твердому растрескавшемуся асфальту, и снова по грязи, и снова по лужам. Куда угодно, лишь бы подальше от этого кошмара! Не знаю, сколько времени продолжался этот антилопий забег меж хрущобных зебр, монументальных помоек и слоновьих могильников. Знаю только, что в какой-то момент я споткнулась, растянулась во весь рост и, подняв голову, обнаружила себя перед детской песочницей, под пристальным взглядом малыша лет шести с совком и ведерком.