Убийство в новогоднюю ночь - стр. 3
Не думал Ефим тогда, что под конец жизни, будучи богачом, он поймет, что был неправ. Сама жизнь заставит его поменять свою точку зрения. Деньги оказались бессильны вернуть ему здоровье и подарить сына.
За неимением детей у самого Ефима и брата Захара недобрые языки пророчили все дядино наследство Ираиде. Как-никак она внучка родной сестры Ефима Яковлевича Марии. А роднее-то все равно никого нет.
Только сам Ефим думал иначе. Ему хотелось передать свои деньги и сохранившиеся акции в руки наследнику. Не доверял он женскому уму и женской хватке. Продолжал упрямо придерживаться патриархальной точки зрения, что дело мужчины зарабатывать, а женщины – тратить. И дай женщине большие деньги, она их по ветру пустит. Никакая эмансипация не была ему указом. А слово «феминизм» он вообще считал ругательством. Открыто перечить Масальскому никто не решался. Он хозяин. А хозяин, как известно, барин и не только своим деньгам, но и многочисленной родне, кормящейся его милостями.
О родне своей Ефим заботился не напоказ, а искренне считая, что это его долг. По крайней мере, до той минуты, пока не закроются навеки его глаза и он не покинет эту землю.
Пока же Ефим продолжал надеяться, что брат его Захар, вняв уговорам старшего брата, все-таки обзаведется семьей и сыном. Надежда эта противоречила здравому смыслу. Брат Захар всю жизнь жил легко. Летал с одного места работы на другое, как мотылек с одного цветка на другой.
Судьба послала ему в жены хорошую добрую женщину. Но Захар не смог удержать ее. Скорее всего, и не старался, рассматривая жену как якорь, что удерживает его на одном месте. А Захару всегда летать хотелось. Жаль, что не в прямом смысле, а только в переносном. Короче, был он как перекати-поле.
Что же поддерживало веру в него Ефима? Может быть, то, что брат никогда не бедствовал, денег у Ефима не просил и жил на те, что сам зарабатывал.
Играло свою роль и то, что других наследников мужского пола у Ефима не было.
И вот теперь вся родня Ефима Яковлевича Масальского должна была съехаться в его особняк, чтобы встретить Новый год.
Пока он жив, полноправной хозяйкой его дома была Диана Артемьевна Овчинникова, которую он считал не домработницей, а домоправительницей. Много лет женщина была его помощницей и доверенным лицом. Ефим Яковлевич доверял Диане Артемьевне, как самому себе. А в некоторых вопросах ее слово и вовсе было решающим. Такая двойственность натуры – недоверие к женщинам и их способности управлять делами и оттого желание завещать все только мальчику и при этом такое доверие к домоправительнице и помощнице в делах – уживалась в одном человеке, не замечавшем очевидное противоречие. Вместе с матерью жил в доме и сын Дианы Артемий Ефимович Овчинников.