Убийство в кукольном доме. Как расследование необъяснимых смертей стало наукой криминалистикой - стр. 18

Джон Джейкоб Глесснер хотел, чтобы его дом спроектировал известный архитектор, такой как Генри Гобсон Ричардсон, который был создателем бостонской церкви Троицы, государственного приюта для умалишенных в Буффало и здания городского Совета Олбани[36]. Наряду с Луисом Салливаном и Фрэнком Ллойдом Райтом, Ричардсон был одним из ведущих архитекторов своего времени[37]. После Гарварда в 1860-е годы он отправился в Париж, чтобы учиться в знаменитой Высшей школе изящных искусств, и стал вторым американцем, посещавшим ее архитектурный факультет.

Ричардсон выработал собственный стиль, как и Айзек Скотт с его узнаваемыми отсылками к средневековой архитектуре. К типичным чертам построек Ричардсона относятся толстые стены, полукруглые каменные арки и купы приземистых колонн. Благодаря этим особенностям его манеру стали называть романским стилем Ричардсона.

Глесснер спросил архитектора:

– Говорят, вы занимаетесь только большими зданиями, учреждениями, а не частными резиденциями?

– Я могу спроектировать что угодно, от храма до курятника, – ответил Ричардсон, – именно так я и зарабатываю на жизнь[38].

Архитектор отправился в резиденцию Глесснеров на Вашингтон-стрит, чтобы прочувствовать атмосферу в семье. Вместе с хозяином они устроились в библиотеке и обсуждали, что нужно и чего хотят Глесснеры от своего фамильного дома. На каминной полке стояла маленькая фотография аббатства Абингдон в английском Оксфордшире.

– Вам это нравится? – спросил Ричардсон, показывая на фото.

– Да, – ответил Глесснер.

– Что ж, дайте мне фото, – сказал Ричардсон, – оно будет ключевой идеей вашего дома.

Позже, по дороге к месту строительства, Ричардсон некоторое время молча сидел в экипаже. Спустя несколько минут он выпалил:

– Хватит ли вам смелости построить дом, в котором не будет окон, выходящих на улицу?

– Да, – без колебаний ответил Глесснер, зная, что сможет разорвать чертежи, если они его не устроят.

Мужчины согласились обсудить проект дома во время ужина у Глесснеров на следующий вечер.

Фрэнсис набросала яркий портрет Ричардсона в своем дневнике: «Самый огромный мужчина, которого я видела». (Беспокоясь о том, как бы уместить свое грузное тело на изящной мебели Глесснеров, Ричардсон настаивал, что во время визита будет сидеть на банкетке.) «Он делает пробор посередине головы, – записала Фрэнсис в дневнике. – Он заикается и брызжет слюной, и очень тяжело дышит, и, если не учитывать его профессию, это не тот, кого бы я назвала интересным мужчиной»[39].

После ужина Ричардсон взял обрывок бумаги и начал делать набросок карандашом. Он нарисовал большую фигуру в форме буквы L, отметив, где будут выходы, и заполнил ее прямоугольниками, представлявшими комнаты. За считаные минуты он набросал первый этаж дома – практически такой, каким он в итоге и оказался.