Убийство в красках - стр. 2
Дом на Красной Пресне премиум-класса, двор не огорожен, но на въезде шлагбаум, на ночь его подняли, проезд открыт. Камеры Герберта особо не смущали, в машине у него блок постановки помех, глушит все, что возможно, в радиусе двадцати метров. Нажал он и на другую кнопку, автомобильный номер в рамке перевернулся автоматически – предосторожности лишними не бывают.
Дом солидный, в каждый подъезд два входа, Герберт подъехал с заднего фасада. И снова врубил глушилку, всего на несколько секунд. И пока видеокамера в подъезд настраивалась, вплотную подошел к двери. Он уже успел переодеться, толстовка и брюки на нем недорогие, из одноразового комплекта на особые случаи. И капюшон большой, голова утопает в нем глубоко, неплохая маскировка для лица. И солнцезащитные очки непростые, по форме вроде бы самые обыкновенные, но внешность корректируют заметно. Особенно если нижняя часть лица скрыта под медицинской маской.
Герберт набрал номер квартиры, его ждали – сразу послышался щелчок. Консьержки с этой стороны нет, камера только одна. Выхода к лифту также нет, но так ему и не нужно, четвертый этаж не высота. Дверь в холл на три квартиры уже открыта, Герберт закрыл ее, не опасаясь оставить пальчики. Руки обработаны аэрозолем, создающим эффект жидких перчаток. В руке особый чемоданчик, там полно всякой химии.
Дверь открылась перед самым носом, видимо, хозяйка квартиры стояла у экрана домофона в ожидании гостя. А хозяйка женщина молодая, чуть старше тридцати, стандартно-эффектная, лифтинг-макияж, нарощенное все – от волос до кончиков ногтей, накачанные губы, у этой хотя бы в меру. Платье прямое, на вид простое, но дорогое. Женщина худенькая, ей оно идет. Сережки, ожерелье, браслет – все бижутерия, но высокого качества, подобрано со вкусом. Многослойный «каскад» на голове, волосы растрепаны, и вряд ли это замысел женского мастера. Платье с коротким рукавом, на внутреннем изгибе локтя синяки, видимо, кто-то хватал ее не только за волосы. Колготки на коленке порваны, внештатный контакт с асфальтом подтверждали также мелкие ссадины и царапины на внутренней стороне ладони – под тонким слоем свежей уличной пыли. В прихожей стояли туфли на среднем каблуке, освещение довольно яркое, даже поверхностным взглядом Герберт заметил пыль на одном носке. И сломанный ноготь на правой руке наводил на определенные размышления. Впрочем, Герберта совершенно не интересовали подробности конфликта, итог которого распластался на кафельном полу перед открытой дверью в ванную комнату. Ноги крепкие, икры тренированные, явно мужские. Это все, что мог сказать Герберт о трупе, пока находился в прихожей.