Убийство в Эшли-Грин. Осторожно, яд! (сборник) - стр. 39

– Ладно, не скажу, – ответил Джайлс, убирая авторучку. – Это суперинтендант Ханнасайд из Скотленд-Ярда.

– А, вот как? – произнес мистер Каррингтон, тщательно вытирая пальцы розовой промокашкой. – Доброе утро. Расследуете убийство моего племянника, так ведь? Что ж, желаю успеха. Злобный щенок! Не стойте! Не стойте! Садитесь! Джайлс, сними со стула эти дела на пол, пусть суперинтендант сядет.

Он начал рыться в пыльной куче документов на письменном столе, заметив, что в его кабинете достаточно вещь положить на минуту, чтобы она тут же бесследно исчезла. Суперинтендант, испуганно оглядев царящий в комнате беспорядок, что-то сочувственно пробормотал и спросил, есть ли хоть какая-то надежда найти в хаосе на столе письмо Арнольда Верекера.

Вместо ответа мистер Каррингтон, бросив пачку бумаг сыну, непонятно к чему пробормотал: «Тридцать пятая статья акта, нужно бы изъять ее из суда» – и швырнул два использованных конверта в направлении корзины для бумаг. Потом он взял лист плотно исписанной бумаги и хмуро уставился на него, потирая указательным пальцем кончик носа.

– Вот оно, – объявил он. – Возьмите его, суперинтендант. Оно может ничего не означать, но может и означать многое. Джайлс, взгляни на него. Что я мог сказать этому парню такого, чего он уже не знал? Совсем в духе Арнольда! Отнимать у меня время нелепыми вопросами! Но я не хочу слышать этого о Тони. С чего бы это несчастное дитя собирается заключить помолвку с этим никчемным юнцом? Прочти письмо!

Но Джайлс уже читал. Потом протянул его Ханнасайду со словами:

– Думаю, оно нам будет кстати.

Письмо на фирменной бумаге было написано от руки явно разъяренным человеком. «Дорогой дядя, – начиналось оно, а затем тон его резко менялся: – Каково юридическое положение этой фирмы в случае систематического подделывания счетов одним из служащих? Я разоблачил это треклятое ничтожество Мезурье и намерен привлечь его к судебной ответственности, но хочу перед этим установить свое положение. Я вывел его на чистую воду, а он имел наглость ожидать, что я его прощу, представьте, потому что в свое время выплатит то, что именует займом! Придает это моему делу предвзятый характер или нет? Большая часть похищенной суммы до сих пор не возвращена. Наверное, я могу возбудить дело? Не отвечайте сентиментальной чепухой; этот подлец заключил помолвку с безмозглой дурочкой Антонией, а я хочу его разоблачить. Будьте добры, немедленно рассмотрите дело и дайте ответ».

Суперинтендант прочел письмо со своей обычной неторопливостью.

– Да, – сказал он, – оно нам будет кстати. Вы совершенно правы. Он был слишком суров к этому Мезурье, не правда ли?