Убийство в Брайтуэлле - стр. 7
Я задумалась, что скажет Майло о моей поездке, но отогнала эту мысль. Сам он делал все, что душе угодно. Почему я должна от чего-то отказываться? Отбросив все сомнения, я спустилась, чтобы отправиться с мужем на утреннюю прогулку.
К конюшне я подошла, когда он выводил оттуда своего Ксеркса, огромного арабского скакуна с бешеным нравом. Один Майло умел обращаться с ним, и возбужденный конь, выйдя на волю, принялся рыть землю копытом и храпеть, предвкушая прогулку с хозяином. Майло заговорил с конем, потрепал его по лоснящейся шее, сверкающей черной гриве такого же иссиня-черного цвета, что и его собственные волосы. На лице его светилась улыбка, которая, однако, погасла, когда он увидел меня. Мой муж с удовольствием бывал дома, только недалеко от конюшни. Если он по-настоящему что-то и любил, так это своих лошадей.
Грум Джеффри вывел из конюшни мою Палому, ласковую гнедую с белыми ногами и мордой. Ее покладистость не уступала темпераменту Ксеркса. Я легонько погладила ее по носу.
– Привет, старушка. Проедемся?
– Ну что? – поторопил Майло.
Мы уселись на лошадей и помчались быстрой рысью. Я чувствовала, как легкое молчание ослабляет утреннее напряжение. Было тепло, дул слабый ветер, солнце светило в чистом небе, лишь случайное пушистое облачко зависло на горизонте. Почти идиллия. Майло вдруг посмотрел на меня, и его усмешка словно ударила мне под дых.
– Наперегонки?
Я не колебалась ни секунды.
– Вперед, Палома.
Достаточно было легко ударить пятками, и лошадь понеслась по полям, будто заслышав стартовый сигнал Эпсомских скачек. Ксеркса и понукать было не нужно, и мы с Майло полетели бок о бок. Прошла уже целая вечность, с тех пор как мы последний раз вот так катались верхом. Равнина уступила место гряде невысоких лесистых холмов, и дорога пошла на подъем. За полем по холму тянулась тропа, поворачивая на север, затем на восток, подковой, в конце ее высилась голая скала, видная в имении отовсюду. В первые дни нашей совместной жизни мы часто здесь бывали. Но уже по меньшей мере год как я видела скалу только издали.
Мы шли ноздря в ноздрю. Ксеркс обладал преимуществом силы, но Палома была легкой и двигалась уверенно. Ксеркс обогнал нас на поле, однако на подъеме Палома вырвалась вперед, и у вершины я опережала Майло на несколько ярдов. Ксеркс рванул, но я уже осадила Палому у огромного дуба, служившего нам финишем, и крикнула:
– Победа!
Меня переполняла радость, я даже рассмеялась. Майло тоже захохотал – странные, знакомые звуки, будто слышишь мелодию, которую когда-то любил, но напрочь забыл.