Убийство у камина. Детектив - стр. 26

– У меня есть две дочери.

– Они замужем?

– Одна из них, да.

– А кто Ваш тесть?

Впервые Аскольд почувствовал превосходство над священнослужителем и что -то вроде злорадства.

– Он архитектор, а также советник консервативной партии.

Я понимаю. Пастор опустил голову. А Ваши внуки строят замки из кусочков дерева? Аскольд не ответил. На данный момент единственными признаками существования его первого внука была утренняя тошнота его невестки. Я буду внимательно за ними наблюдать и увижу их таланты и склонности.

– Вы только что сказали, что если вы не одобрите свадьбу, она не выйдет замуж за вашего сына.

– Они влюблены. Я не могу…

– Кто будет знать? Все будут думать, что Куви – ее настоящий отец.

– Я буду знать, сказал пастор. Теперь, когда я смотрю на нее, я вижу в ней Даниэла. Вместо ее рта и глаз я вижу его толстые губы и его жажду крови. Та же самая кровь, инспектор, смешанная с кровью миссис Паулы, однажды была пролита на пол, одежду, камин. Мой внук будет носить ее в своих венах. Казалось, пастор осознал, что он позволил себе увлечься страстью, потому что внезапно замолчал, покраснел и на мгновение закрыл глаза, как будто то, что он только что описал, было глубоко болезненным.

– Хотел бы я помочь вам, мистер Арчири! сказал Аскольд сочувственно, «но дело закрыто, навсегда. Я сделал то, что мог.

Пастор пожал плечами и, словно не в силах сдержать себя, тихо процитировала:

– «Перед толпой он взял воду и вымыл руки». Затем священник поспешно встал, явно сокрушенный. Я прошу прощения, инспектор. То, что я Вам сказал, откровенно ужасно. Можете ли вы сказать мне, что Вы собираетесь сделать? – Я как Понтий Пилат, – сказал Аскольд. Поэтому постарайтесь проявить больше уважения в будущем.

Куни улыбнулся и сказал:

– Что именно он хотел, сэр?

– Прежде всего, он ожидал, что я скажу ему, что Даниэл был казнен по ошибке, но я не мог его порадовать. Черт, это все равно что сказать, что я не знаю, как выполнять свою работу. Это был мой первый случай убийства. Пастор собирается делать запросы самостоятельно. Через шестнадцать лет это будет бесполезно, но убедить его невозможно. Во-вторых, он хотел, чтобы у меня было разрешение обыскать всех свидетелей, он надеялся, что я поддержу его, если они появятся здесь, протестуя и прося объяснений.

«И все, что у него есть, – задумчиво сказал Куни, – это непоколебимое убеждение миссис Сайсом в том, что ее муж невиновен?»

– Это не имеет ничего общего! Это чепуха. Разве моя жена не сказала бы то же самое нашим дочерям? Это нормально. Даниэл не признался даже в самый последний момент, вы знаете, что тюремные власти очень внимательно относятся к такого рода вещам. Нет, миссис Сайсом выдумала это и в конечном итоге поверила в это.