Размер шрифта
-
+

Убийство с продолжением - стр. 8

– Да, я понимаю, Борис Борисович. Простите, если выразился немного грубо. Просто, к сожалению, прошли те времена в русской литературе, когда достоинства произведения определял редактор, а не продавец.

– И не только в русской литературе, заметьте. Сейчас это, увы, мировая тенденция.

Достоевский подмахнул каждую страницу договора и вернул его Крупенину.

– У меня вопросов по договору нет.

– Вот и чудненько. Месяца через три-четыре, аккурат к книжной ярмарке, я надеюсь, книжка выйдет.

3

Достоевский вернулся в свое Болотное с чувством выполненного долга. Он был очень доволен собой. Появившись на короткое время в школе, доложил директору, что учебники привез, сдал их под расписку в районо и даже, более того, узнал в районном комитете образования, что в их школе к учебному году будет произведен косметический ремонт с полной заменой крыши.

– Ну, Илья Иванович, вы везунчик! – обрадовалась директриса. – Я теперь каждый раз буду вас посылать в районо за новостями.

– Нет, Вероника Николаевна, не пойдет! – хмыкнул Достоевский. – За хорошую новость вы меня похвалили, а ежели привезу что-нибудь не то, какую-нибудь гадость, так вы же меня презрением своим сгноите.

– Ох, как я вас всех и очень давно презираю! – засмеялась директриса, махнув рукой, и тут же ладонью этой руки прикрыла рот.

Достоевский, наконец, оказался дома. Заглянул в холодильник. Там, в морозилке должны были еще оставаться пельмени. Самое быстрое, что можно было приготовить. Он налил в кастрюльку воды, включил газ и пошел в ванную. Разделся и с удовольствием нырнул под прохладную струю душа. Все-таки путь был долгим, а по нашим дорогам, отмеряющим лишь расстояния в указанных направлениях, и вовсе изматывающим. Настроение у него было великолепное, даже захотелось петь, что с ним случалось нечасто. Голос-то у него какой-никакой был, а со слухом – нелады. И, когда над ним подсмеивались, что он опять фальшивит, Достоевский отвечал, что зато поет с душой, в отличие от многих из тех, кого они слушают по ящику. А с недавних пор он стал мурлыкать свои стихи на свой собственный мотив, и пусть кто попробует ему сказать, что он поет неправильно.

Достоевский выключил душ, насухо обтерся, влез в трусы и, обвязавшись вокруг талии полотенцем, вышел из ванной и заглянул на кухню. Вода уже вскипела, он ее посолил, бросил лавровый листок и засыпал едва ли не полпачки пельменей. Помешав их дырявой ложкой, чтобы не прилипли ко дну, Достоевский подошел к большому зеркалу в прихожей, взял на полочке расческу, причесался. На пару минут задержался у зеркала, любуясь собой.

Страница 8