Убийство с горечью амаро - стр. 7
Более того- останки Святого Петрония были захоронены в базилике лишь в 2000 году.
Но самое интересное я тебе сейчас покажу, – она потащила подругу в высокие двери храма. – Если что, эти двери вообще работа Якопо делла Кверча, никакого музея не надо, шедевры перед глазами на каждом углу.
Так вот, смотри! – она показала на красивую фреску. – Видишь, что тут изображено?
Сонька пожала плечами: – Мужик голый лежит, и страшилища вокруг. Ужас какой. Нашла, что показывать, пошли отсюда!
– Это не мужик, это пытки пророка Мохаммеда в Аду. Ты же знаешь, что Пророка нельзя изображать? А вот Джованни ди Модена изобразил здесь сцену из дантовой «Божественной комедии. Считается, что это фреска оскорбляет Ислам, и базилику все время кто-нибудь, да собирается взорвать.
– Пошли-ка отсюда. Тоже мне, готические Шарли Эбдо. Зачем такие вещи рисовать, зная, что это оскорбление религии? – и Сонька возмущенно потащила подругу на выход, даже не обратив внимания на самый длинный в мире астрономический меридиан. – Не нравятся мне такие шедевры!
Они окончательно нагуляли аппетит, нырнув под старинную арку и оказавшись на улочке, полной лавок с сырами и колбасами, кондитерских и хлебных магазинчиков, во многих из них можно было поесть, расположившись за столиком внутри. Но не успела Сонька сглотнуть слюну, как Санька замотала головой и отправилась обратно в сторону площади.
– Да иди ты! Я устала, я есть хочу, почему все время надо идти за тобой!
– Потерпи, ну еще чуть-чуть, ты честное слово не пожалеешь.
Они заворачивали за угол и ныряли в аркады, проходили какими-то переулками, пока не оказались возле небольшого ресторанчика с лаконичной надписью: «La Mela» – яблоко.
– Вот! Вот сюда мы и пойдем! – и Санька торопливо раскрыла двери.
Официант проводил их за столик и принес меню, но не успели они открыть его, как с кухни в зал ворвался пожилой человек в белом одеянии и в поварском колпаке.
– Mamma mia, che piacere! Signora Parmigiano!
Санька и повар обнялись, начали что-то быстро друг-другу говорить, прерываясь на смех и возгласы, повар схватил меню и заявил, что он сам знает, что принести синьоре Пармиджано и ее подруге, и чтобы никаких возражений.
– Лазанья, Джованни! – завопила ему вслед Санька. Мы же специально пришли поесть твою лазанью, лучшую в мире!
– Aspetta, aspetta! – довольно замахал руками повар и скрылся на кухне.
– Почему он тебя так назвал? Синьора Пармиджано?
– Видишь ли, я часто захожу в эту тратторию, здесь на самом деле лучшая лазанья и очень неплохая паста. Но я всегда добавляю в пасту с морепродуктами пармезан, что категорически запрещено правилами итальянской кухни. Джованни рвал на себе волосы, вопил и рыдал, прятал пармезан и запрещал официантам его подавать. Но я все равно добивалась своей баночки с пармезаном и щедро посыпала ею спагетти с ракушками вонголе, например. В конце концов Джованни смирился, махнул рукой, мы даже подружились, тем более, что я правда поклонница его стряпни. Но с того дня я превратилась в синьору Пармиджано и по-другому он меня не называет.