Убийство на Знаменской - стр. 38

– Во-первых, трость эта заметно сужается книзу. Во-вторых, подумайте сами, как бы человек замахнулся обычной тростью? Он бы взялся за её тонкий кончик и взмахнул той частью, где львиная голова. Ведь по сути это настоящая булава, причём с металлическим шаром на конце, который не страшно повредить, ведь латунь не погнётся, не расколется. А этот господин замахнулся на меня именно тонким концом. Понятно, почему он так поступил: сжимая в руках рукоять, он моментально может превратить свою трость в колюще-режущее оружие.

– Ай да Константин, ай голова светлая! Хорошо соображаешь, – похвалил филёра Путилин и неожиданно спросил, – пойдёшь ко мне в сыскные агенты?

– Как так? – не понял филёр и как будто бы даже растерялся.

– Да очень просто. Сколько тебе лет?

– Тридцать, ваше высокоблагородие.

– Откуда родом?

– Архангелогородский я.

– Действительную где служил?

– На флоте, здесь же, в Питере, в роте обеспечения при Минных классах.

– Водку пьёшь?

– Ну, это как посмотреть…

– Ну да, у нас не пьют только староверы, да болезные на голову и то потому, что им не дают, а то бы пили непременно. У меня правило строгое: пить – пей, да разум не пропивай, – предупредил Путилин и взыскательно посмотрел в глаза собеседнику. – Пойдёшь служить в сыскные агенты?

– А начальство отпустит?

Путилин улыбнулся бесхитростному вопросу. Повернувшись к подполковнику Кторову, немо наблюдавшему за тем, как у него сманивают толкового сотрудника, Путилин вежливо поинтересовался:

– Виктор Леонидович, отпустите Константина Головача в Сыскную полицию служить?

Подполковник горестно вздохнул и покачал головой, словно бы говоря: «да кто ж меня спросит?» На самом деле он, разумеется, ничего такого не сказал, а только коротко кивнул:

– Константин Михайлович справится.

– Ну, вот и хорошо, – Путилин поднялся со стула, давая понять, что разговор окончен. – Жду тебя завтра, Константин Михайлович, к полудню в цивильном, фартук с культями брать не надо, тебе он здесь не понадобится. Подходи прямо в мою приёмную, секретарь будет предупреждён, – и, повернувшись к остальным филерам, всё ещё стоявшим шеренгой поперёк кабинета, добавил, – благодарю за службу, господа агенты филерского обеспечения!

Врачебно-полицейский комитет при градоначальстве Санкт-Петербурга являлся органом, отслеживавшим соблюдение законодательства в части предоставления интимных услуг. Контроль за деятельностью «жриц любви» во второй половине девятнадцатого века был двояким: паспортным и медицинским. Женщины, желавшие заниматься промыслом на ниве разврата, должны были сдать паспорта и получить взамен особые документы, подтверждавшие их официально узаконенный статус проституток. Обитательницы публичных домов имели на руках билеты жёлтого цвета, поэтому таковых женщин в просторечии называли «билетными» проституками; те же, кто занимался древнейшей профессией индивидуально, получали вместо паспортов особые бланки, в силу чего их именовали «бланковыми» проститутками. Были, впрочем, и такие женщины, которые уклонялись от официальной регистрации и действовали на свой страх и риск без оформления билетов и бланков. Такая категория проституток называлась «комиссионерской», поскольку их сводники официально именовались «комиссионерами».