Убийство на поле для гольфа - стр. 23
– Нет, я хочу покончить с этим, – сказала она тихо, и судорога боли исказила ее лицо. – Не будете ли так любезны, доктор, позвольте опереться на вашу руку.
Доктор поспешил к ней на помощь, кто-то накинул плащ на плечи мадам Рено, и мы стали медленно спускаться по лестнице. Мосье Бекс бросился вперед и отворил дверь сарая. Мадам Рено подошла и остановилась на пороге. Она была очень бледна, но полна решимости. Прикрыв лицо рукой, она сказала:
– Минутку, мосье, я соберусь с силами.
Потом она опустила руку и взглянула на покойного.
И тут поразительное самообладание, с которым она держалась все время, оставило ее.
– Поль! – вскрикнула она. – Мой муж! О боже!
Она пошатнулась и без чувств упала на пол.
Пуаро мгновенно бросился к ней, приподнял веко, пощупал пульс. Убедившись, что мадам Рено действительно в глубоком обмороке, он отошел в сторону и, схватив меня за руку, воскликнул:
– Болван, какой же я болван, мой друг! Я просто потрясен! В голосе мадам Рено было столько любви и горя! Моя версия оказалась совершенно несостоятельной. Eh bien![39] Придется начать все заново!
Глава 6
Место преступления
Доктор и мосье Отэ понесли бесчувственную мадам Рено в дом. Комиссар провожал их взглядом, сокрушенно качая головой.
– Pauvre femme[40], этого удара она не вынесла. Да, да, ничего не поделаешь. Ну что ж, мосье Пуаро, может быть, осмотрим место, где было совершено преступление?
– Если вас не затруднит, мосье Бекс.
Мы вернулись в дом и вышли на улицу через парадную дверь. Проходя мимо лестницы, ведущей наверх, Пуаро с сомнением покачал головой.
– Не верю, что служанки ничего не слышали. Ступени скрипят так, что и мертвый проснется, к тому же, заметьте, спускались трое!
– Но ведь была глубокая ночь. Видно, все они крепко спали.
Однако Пуаро все качал головой, похоже, мое объяснение ничуть его не убедило. Дойдя до поворота аллеи, он оглянулся на дом.
– Почему мы думаем, что они вошли через дверь? Ведь они не знали, что она не заперта, и могли влезть в окно.
– Но все окна первого этажа закрыты железными ставнями, – возразил комиссар.
Пуаро показал на одно из окон второго этажа.
– Это ведь окно спальни, да? Смотрите, вот по этому дереву можно в два счета добраться до окна.
– Возможно, вы правы, – согласился комиссар. – Но тогда на клумбе должны быть следы.
Справедливость его слов была очевидна. По обеим сторонам ступеней, ведущих к парадной двери, на больших овальных клумбах алела герань. К дереву, о котором говорил Пуаро, не подойдешь, не наступив на клумбу.
– Правда, погода стоит сухая, – продолжал комиссар, – на аллее и на дорожках следов не видно, но рыхлая, влажная земля на клумбе – совсем другое дело.