Убийство девушку не красит - стр. 53
Квартира встретила Катю знакомым запахом своей квартиры, смешанным с запахом свежих огурцов, только что выпеченного теста и жареного мяса.
Катя тут же бросилась распаковывать чемоданы, выуживать подарки и подарочки, многочисленные покупки. Мама охала, фыркала, прижимала руки к груди и хваталась за сердце. Это означало, что все понравилось. Немного припозднился приехавший с дачи отец с букетом и большим тортом. Ввалился в квартиру заснеженый, вкусно пахнущий свежестью улицы, и с холодными ярко-розовыми щеками. Тоже обнимал-целовал, охал и громко требовал еды.
За столом Катя с набитым ртом, вращая глазами, эмоционально рассказывала об увиденном, демонстрировала прямо в фотоаппарате кадры, отвечала на бесконечные вопросы. Умолчала она лишь о своем спутнике, коротко заметив, что долетела хорошо, только слишком долго.
Счастливые Боб и Луша лежали под столом у ее ног, и не было на целом свете ничего ближе и дороже всего этого.
А наутро каждого затянула своя привычная колея. Родители, взяв Лушу, вернулись к себе. Боб, десять дней тосковавший в родительской квартире, привычно разлегся в ногах у дивана, поближе к горячей батарее. Катя с утра пораньше поехала в офис, где бдительным стражем сидела Лидуся, единственный Катин сотрудник и помощница.
В ожидании Катерины у Лидуси уже томился Павлов, развалившись в широком низком кресле и вытянув на всеобщее обозрение покалеченную ногу с привязанной к гипсу старой кроссовкой.
Очередные взаимные охи-ахи, похлопывания по спине, громкие возгласы, и вот уже они втроем пьют за встречу привезенное Катей вино, заедая его заказанной через дорогу пиццей.
После традиционной раздачи подарков Павлов с Катей долго подводили итоги Катькиного «полного опасностей героического путешествия». Обсудили техническую сторону вопроса, финансовую, плавно перешли на досуг. Катя полезла в сумку за фотоаппаратом и неожиданно наткнулась на непонятный мягкий сверток в белом целлофане. Даже не сразу сообразила что это такое, а, догадавшись, ужаснулась: это были те самые ценности, которые ей вручил на хранение Поярков. Которые никак нельзя было потерять.
Катя не собиралась ничего рассказывать о ювелире Павлову с Лидусей, засмеют ведь. Особенно Павлов. И Катя, мучимая угрызениями совести, сразу сникла, потерялась, скомкала просмотр фотографий, комментарии ее были унылыми и односложными.
Когда Павлов уехал, бросив на прощание, что настроение у Катьки меняется, как у беременной, Катя еще помаялась, а потом поделилась все же своей заботой с Лидусей.
– Катюня, а ты его данные помнишь?