Убийство девушку не красит - стр. 50
– Боб? – рассеянно поинтересовался Поярков.
– Совершенно верно. Носильщик!
Катя крепко ухватила за локоть проходящего мимо носильщика, не давая тому никакой возможности отказаться, передоверила ему свои вещи и поспешила за местным Гераклом без оглядки.
21
Родина встретила колючими иголками мелкого последнего снега, порывами ледяного ветра, заползавшего за пазуху и отбрасывающего волосы на лицо, холодной кашей снежного крошева под ногами.
После жары последних дней с непривычки перехватило дыхание и заслезились глаза.
Или, может, не от этого заслезились…
Павлов, голубчик, на тебя вся надежда! Ты же обещал мою машину подогнать. Ну сдержи слово, а то хороша же я буду: «Меня ждут»!
Катя оглядывалась по сторонам, откидывая с лица волосы и щуря глаза. Павлов слово сдержал. Ее «гольф» стоял немного поодаль, не успев припорошиться снегом. Павлов заглаживал свою вину. Вероятно, заставил кого-то сидеть и греть машину до самого прилета. Машина изнутри даже не успела выстыть, завелась с полоборота. Только Катя не уезжала, а, положив руки на руль, со щемящей тоской наблюдала, как вышли из здания вокзала Поярков с Лорой, как погрузились в гигантский хищный «понтиак», как медленно скрылись в вихре снежинок, высвечивая из белой пелены перемигивающимися бегущими огоньками габаритов.
«Мазохизм какой-то, – ругала себя Катя. – Ну что собственно случилось?… Ничего. Просто встретились случайно и расстались без печали. Я совсем его не знаю, ну нисколечко. У него, оказывается, жесткий взгляд и сухой голос. Это здорово даже, что он мне ничего не предложил. Я не узнаю ничего о нем, а он обо мне. И Лорик, как ни крути, а существует. Еще одна стильная игрушка преуспевающего мужчины. Мне с ней не тягаться. Я что? Рабочая лошадка, навьюченная поклажей. Недосуг даже маникюр сходить сделать. Если вечером ногти перед телевизором покрашу, то рада радехонька. Нет, срочно надо заняться собой вплотную. Хватит уже в феминизм и демократию играть. Завтра же пересмотрю свои взгляды на жизнь. Буду вместе с Бобом у телевизора валяться. Нет, валяться не буду, буду примерной женой и хозяйкой, стану готовить и мужа с работы ждать…»
Только вот беда: мужа на горизонте было не видать, а Боб был всего лишь таксой. Самый верный, отважный, преданный недочеловечек с толстенькими кривыми лапками и шелковистыми тряпочками ушей.
По Катиному лицу лились горькие ручейки, солоно затекая в рот и смазывая открывающуюся глазам панораму.
22
Два года назад, когда ее любимый Борис-Боб-Бобочка нежданно-негаданно снискал славу продвинутого в андеграунде дизайнера по интерьеру, из него вдруг не по-детски полезли псевдохудожественные, богемные манеры. И если с его изменившимся внешним видом – пальтушками из клетчатого драпа с искусственными меховыми воротничками, вельветовыми куртенками по пояс, рваными штанами с бахромой, специально «заношенным» тряпьем за неимоверные бабки, – Катя, не поднимавшаяся в одежде на дизайнерский уровень, еще могла мириться, то против нового образа жизни упрямо восставала. Ночные клубы, бесконечные тусовки ночи напролет с ему подобными, тщательно запачканными мальчиками и девочками, с чадом марихуаны и кокаиновыми дорожками у нее дома, вызывали у Кати приступы безумной ярости и детского бессилия.