Убийство девушку не красит - стр. 40
– Кузькин сын… Чтоб тебя разорвало!.. Да он же теперь до самого отлета глаз с нас не сведет, чемодан ты без ручки. И нести тяжело, и бросить жалко.
До Кати вдруг дошел тайный смысл невзначай брошенных слов: сдвинуть с места и Пояркова, и вещи не было никакой возможности.
Она подняла недопитую Поярковым, банку пива, рукой обтерла краешек и отхлебнула.
– Черт меня попутал назваться твоей женой. Вот уж правда – только под страхом тюрьмы.
Поярков снова заворочался, открыл глаза, сориентировался уже быстрее и забормотал:
– Катя… мы с тобой… ты и я…
Видно, мысли его на этом окончательно заблудились в алкогольном тумане. Что же именно они должны были сделать вместе, Катя так и не узнала. Он в очередной раз уронил голову на грудь и отключился. Но Катя все равно поспешила успокоить:
– Конечно, мы. Конечно, ты и я. Все будет хорошо. Все будет хорошо, и мы поженимся. В крайнем случае, созвонимся. Ты спи, спи… У нас еще есть время. А пиво я тебе не отдам.
Она снова отхлебнула и похлопала его по руке. Кузьмич поудобнее устроился на диване, притулился к Кате немелкой тушей и положил голову ей на плечо.
– Ну да, долг платежом красен, – невесело усмехнулась Катя. – Я на тебе спала? Спала. Теперь твоя очередь.
Стараясь не дергать плечом, она убрала в сумку его документы, билет и бумажник. На всякий случай заискивающе улыбнулась полицейскому, по-прежнему наблюдавшему за ними со стороны. Тот улыбнулся в ответ, поднял руки с растопыренными пальцами, обозначив, что все в порядке, и скрылся.
«Ну чего же ему не хватает? – размышляла Катя о Дояркове. – Ведь ничегошный вроде бы мужик. Из себя видный, фирма своя, одет хорошо, со вкусом, говорит грамотно. Все это вместе – уже само по себе редкость. Всегда так: если все при всем, так обязательно должен быть и недостаток. Какие к такому набору идут недостатки? Правильно: или импотент, или хронический алкоголик. Нет, хронический алкоголик должен под забором валяться, а этот вроде бы про работу рассказывал, про фирму свою… Впрочем, этот-то как раз и валяется, благо, что не под забором. Но сути не меняет. Может, ювелир не должен быть алкоголиком? Руки ведь будут трястись. Значит, импотент. Жаль… Так бы подобрать его, отмыть, подкормить, подлечить немного, и жила бы себе припеваючи за широкой спиной. Ну и ладно, что импотент. У него, может быть, душа добрая. Может, он бы меня любил и понимал, и заботился бы. А я бы дома сидела, раз ему так нравится. Никуда бы не летала, готовила бы ему обеды. Вечерами клали бы друг другу голову на плечо у телевизора, и было бы это большое человеческое счастье… Пустяки, что импотент…»