Убийство Адама Пенхаллоу - стр. 32
– Никто в Тревеллине даже не заметит, если я вообще там не появлюсь, – трагически заявила Фейт, доставая из сумочки пудреницу. – Мне бы не хотелось утруждать Розамунду, но вырваться из Тревеллина хоть ненадолго – это праздник.
– Вот и отлично! – обрадовался Клиффорд, неловко потрепав ее по плечу. – Все не так уж плохо, Фейт. Мне надо здесь кое-что закончить, а вы идите к нам и поболтайте пока с Розамундой. Я присоединюсь к вам буквально через несколько минут. Может, что-нибудь придумаю.
Фейт не любила Розамунду, считая ее холодной и черствой гордячкой, однако сейчас готова была делиться своим горем с кем угодно. Выйдя на улицу, она села в кабриолет и велела водителю ехать в Лорел. Младший садовник явно обрадовался, и через мгновение они уже катили по дороге.
Лорел, аккуратный особнячок в георгианском стиле, располагался на окраине города, и Клиффорд успел предупредить жену об ожидающем ее испытании. Розамунда, считавшая Фейт наименьшим злом в семействе Пенхаллоу, восприняла известие со свойственным ей хладнокровием и, отдав необходимые распоряжения прислуге, стала ждать родственницу.
В холле Фейт встретила опрятная горничная, непохожая на чумазых служанок в Тревеллине, и провела ее в гостиную в задней части дома. Большая комната, выходящая в сад, была обставлена безлико, но вполне пристойно. На полу лежал ворсистый ковер нейтральных тонов, на нем стоял низкий чайный столик из грецкого ореха. У облицованного изразцами камина был размещен потемневший каминный прибор. Мягкий пуфик, похожий на деревенский каравай, был обшит кретоном в цветочек; той же расцветки оказались чехлы на стульях, диване и занавески на эркерном окне. Непритязательные картины в одинаковых рамах служили лишь украшением стен, не привлекая к себе особого внимания. На длинной плетеной скамеечке перед камином были аккуратно сложены иллюстрированные журналы, а на полукруглом столике у стены красовалась пара подставок в виде китайских собачек, на которых стояли взятые из местной библиотеки книги. Все в этой комнате было новым и содержалось в порядке. Картины висели строго симметрично, а предметы гармонировали друг с другом. Нигде не было следов пыли, ковер был новеньким и непотертым, никаких кричащих расцветок и груды безделушек на каминной полке, продавленных стульев, и жуткого диссонанса викторианских шифоньеров со стульями. Розамунда вообще не держала в доме викторианскую мебель.
Фейт здесь очень нравилось, она терпеть не могла безвкусную обстановку Тревеллина и завидовала Розамунде, у которой был чистый ухоженный дом с множеством облегчающих жизнь мелочей и красивой, хоть и недорогой мебелью. Оглядывая гостиную, где так удачно сочетались коричневые и кремовые тона, она отметила хороший вкус Розамунды и с грустью подумала, что окажись она на ее месте, у нее получилось бы не хуже.