Убийство-2 - стр. 32
Ярнвиг был одиноким мужчиной, преданным армии. Его жена, мать Луизы, ненавидела жизнь в казармах и давным-давно ушла от него. Он дослужился до звания полковника, стал командиром воинской части.
Луиза любила отца, хоть им и приходилось проводить друг у друга на глазах слишком много времени. Он по-своему пытался занять место Рабена: постоянно твердил ей, что нужно подыскивать для Йонаса школу и начинать обустраивать подвальное помещение, чтобы у них было больше места. Вот и сегодня к вечеру, сидя за обеденным столом и доедая сэндвич, он принялся за старую песню:
– Нужно подать заявление как можно раньше, чтобы получить место в хорошей школе. Это важно…
Йонас сидел на полу в отведенной им комнате, увлеченный новой игрушкой, которую только что подарил ему Кристиан Согард. Майор по званию и правая рука ее отца, Согард был красив и уверен в себе. Он часто бывал у них в доме, улыбался Луизе, гладил мальчика по голове, дарил ему солдатиков в форме. Йонас обожал эти игрушки, любил находиться рядом с Согардом и играть с ним в войну.
В детском саду у Йонаса сегодня произошла стычка с одним мальчиком – его снова дразнили из-за отца. Согард поехал забирать его, вмешался, привез домой.
Луиза понимала, чего добивается Согард. Похоже, отец хотел того же. Причины распада армейских браков были немногочисленны и предсказуемы. Разлука либо скрепляла семью, либо ломала. Исчезновение Рабена в утробе датской системы принудительного психиатрического лечения оказалось даже хуже его шестимесячных назначений в Ирак и затем в Афганистан. Тогда она, по крайней мере, знала, когда ждать его домой. Правда, это могло случиться и раньше срока – если бы его привезли на носилках или в гробу.
– В школу определяют по месту жительства, папа. Йенса скоро выпустят. Он получит работу. Мюг говорит, на стройплощадках не хватает рук. Плотники…
– То есть ты покинешь нас? В лазарете тебя обожают. Ты нужна нам здесь.
Луиза работала медсестрой в лазарете при воинской части: хорошая работа, мизерная зарплата. Но там она чувствовала, что в ней нуждаются, ее ценят, и это было важно.
Ярнвиг взял кружку с кофе.
– Ты действительно думаешь, что его освободят?
– Конечно. Ему лучше. Нет никаких причин держать его там. Ты бы и сам это понял, если бы увидел его.
– А если опять откажут? Ты ждешь уже два года.
– Я прекрасно знаю, сколько я жду. Я считаю каждый день.
– Ты ждешь, а тем временем откладываешь свою жизнь на потом. От этого страдаешь ты, страдает Йонас…
Она всегда считала отца привлекательным мужчиной. Высокий, с горделивой осанкой, уверенный, честный, порядочный. Ей было пятнадцать, когда ее мать вышла из дома, села в самолет и улетела в Испанию, чтобы начать жизнь заново, без них. Боль от потери до сих пор была жива и в отце, и в дочери.