Убийственная страсть - стр. 31
– Лилия Вадимовна Арефьева.
– Так вот, у вас есть голос этого престарелого цветочка?
– Будет вам голос.
– Вот когда будет, тогда и приходите, – отрезал Смороднов и стал закрывать дверь.
– Минуточку, Эдуард Васильевич, – произнёс оперативник.
– Чего ещё? – недовольно донеслось через оставшуюся не закрытой щель.
– Она не престарелая.
– Ага, – хмыкнул Смороднов. – Юная козочка!
– Во всяком случае, никакую женщину не стоит называть старухой, пока она сама вам об этом не скажет.
– Ладно уж, чего там, – недовольно пробормотал мужчина и закрыл дверь.
На самом деле в голове Смороднова занозой застряла мысль о том, что он спал с пенсионеркой и даже не догадывался об этом. «Если друзья узнают, – думал он, – засмеют! Тоже мне геронтофил нашёлся. Вот зараза!» – это обращение уже адресовалось Анжелике или, весьма возможно, коварной притворщице Лилии. «Это надо же, – продолжал возмущаться он, – просто оборотень какой-то в юбке».
Оперативника категорически не устраивало то, что Смороднов не узнал в Лилии Вадимовне Арефьевой свою Анжелику. Всё дело в том, что среди множества отпечатков мужских пальцев, обнаруженных на съёмной квартире, женские отпечатки были одни. И принадлежали они Лилии Вадимовне Арефьевой. И никаких следов пребывания в квартире других женщин не было. Не могла же эта Анжелика жить в квартире, не снимая перчаток. Не могла! Следовательно, вывод напрашивается только один! Как это ни фантастично звучит, Арефьева и есть та самая неуловимая Анжелика. Интересно, конечно, как ей удавалось обманывать стольких мужчин. «А Эдуард Васильевич-то расстроен не по-детски», – вспомнив выражение лица Смороднова, невольно рассмеялся полицейский. После того как не без активной помощи СМИ был создан культ вечной молодости и дамы бросились омолаживаться, кто как может, любители клубнички всё чаще стали попадать в сети коварных соблазнительниц, перешагнувших порог не только второй, но и третьей молодости. Как тут не воскликнуть вслед за классиком: «О времена! О нравы!»
И смех разобрал его пуще прежнего. Отсмеявшись, он подумал о том, что были когда-то и другие времена – бабушки были бабушками, повязывали платочки, пекли пироги, вязали носки и охотно нянчились с внуками.
Вернувшись в реальный мир, полицейский подумал о том, что начальство будет недовольно. Но ничего не поделаешь. Не мог же он вместо свидетеля опознать в Арефьевой Анжелику. Тут он вспомнил о варианте, подсказанном самим Смородновым, и решил, что стоит вернуться сюда ещё раз и дать прослушать незадачливому любовнику голос Арефьевой. А фотографию надо будет показать жильцам, проживающим в доме, где находится квартира Игнатьева. Вполне возможно, что кто-то из них и признает в пенсионерке квартирантку Севастьяна Павловича.