Убийства в Чумном дворе - стр. 9
– Это идея, – признался Холлидей. Присев на край стола, он, казалось, что-то обдумывал. Затем вдохновенно и проникновенно посмотрел на Мастерса. – Прежде всего, я задам вам встречный вопрос, инспектор. Вам известен некто Роджер Дарворт?
Ни один мускул не дрогнул в лице Мастерса.
– Возможно, вы сами его знаете, мистер Холлидей?
– Да, но не так близко, как моя тетушка, леди Беннинг. Или как мисс Мэрион Латимер, моя невеста, или как ее брат, или как старина Физертон. Круг его знакомых. Лично я категорически настроен против Дарворта. Но что я могу сделать? С ними не поспоришь; они только мило тебе улыбаются и говорят, что ты не прав. – Он закурил сигарету и погасил спичку – сардоническое выражение исказило его лицо. – Я только хотел спросить, не знал ли, случайно, Скотленд-Ярд что-нибудь о нем? Или об этом его рыжеволосом парнишке?
Собеседники молча обменялись понимающими взглядами. После чего Мастерс осторожно ответил:
– У нас нет абсолютно ничего против мистера Дарворта. Вообще ничего. Я встречался с ним: очень любезный джентльмен. Очень дружелюбный, ничего показного. Ничего лишнего, если вы понимаете, что я имею в виду…
– Я понимаю, что вы имеете в виду, – согласился Холлидей. – И правда, в наиболее экстатические моменты этот старый шарлатан кажется тетушке Энн «похожим на святого».
– Вот как, – кивнул Мастерс. – И все же скажите мне. Хм! Извините за неделикатные вопросы и все такое, но не кажется ли вам, что эти ваши леди слишком того… кхе-кхе?
– Легковерны? – по-своему истолковал Холлидей странные звуки, которые Мастерс извлек из темных глубин своей гортани. – Боже милостивый, нет! Совсем наоборот. Тетушка Энн – одна из тех старушенций, которые выглядят мягкими, а на самом деле – это кремень. А Мэрион… Ну, видите ли, Мэрион – это Мэрион.
– Именно так, – снова кивнув, согласился Мастерс.
Биг-Бен пробил полчаса, когда швейцар вызвал нам такси, и Холлидей велел ехать на Парк-лейн – ему надо было кое-что забрать из своей квартиры. Было холодно, и все еще шел дождь. Черные улицы сверкали раздробленными отблесками огней.
Вскоре мы остановились у одного из выросших среди респектабельного Парк-лейн новых многоквартирных домов из белого камня, с зеленой и никелевой отделкой (которые почему-то похожи на книжные шкафы в стиле модерн). Я вышел и принялся расхаживать взад-вперед под ярко освещенным навесом, в то время как Холлидей поспешил внутрь. Темный парк дышал дождем, и – не знаю, как это лучше выразить, – лица казались нереальными. Перед глазами стоял тот тошнотворный образ, который был описан в газете: худой плешивый мужчина, повернувшийся спиной, вглядывающийся в условную камеру смертников и медленно двигающий головой. Человек тот казался тем более ужасным, что служащий назвал его «джентльменом». Когда Холлидей похлопал меня сзади по плечу, я чуть не подпрыгнул от неожиданности. Он сунул мне в руки плоский пакет, завернутый в коричневую бумагу и перевязанный шпагатом.