Убийцы Мидаса - стр. 33
– Привет, Питер. Давно не виделись, – поздоровалась она, завидев комиссара.
Он подошел к Ханнелоре и целомудренно поцеловал ее в лоб.
– Все в порядке? – с глуповатой улыбкой спросил Ван-Ин. – Надеюсь, ты на меня не сердишься? В прошлый раз я вел себя как настоящий идиот.
– Ты хочешь, чтобы я опять начала читать тебе нотации? – со смехом проговорила молодая женщина.
Ван-Ин не решился положить руку ей на плечо, хотя ему очень этого хотелось.
– Я взял сегодня отгул и подумал, что… – неуверенно начал комиссар.
– Держу пари, ты опять сказался больным, – усмехнулась Ханнелоре. Ее глаза весело заблестели.
– Ну да, ты совершенно права, – неохотно признался Ван-Ин.
– Сегодня утром я разговаривала по телефону с Гвидо, – виноватым тоном проговорила Ханнелоре. – Он бы, наверное, очень удивился, узнав, что ты был в состоянии дойти до автостоянки городского суда.
С этими словами Ханнелоре открыла дверцу своего «рено-твинго» со стороны пассажирского сиденья, и комиссар сел в машину.
– Почему ты без пальто? Ты же мог замерзнуть насмерть, – ласково пожурила Ван-Ина Ханнелоре. – На улице отнюдь не лето.
На комиссара действительно было жалко смотреть. Он посинел от холода и весь дрожал. Его хлопчатобумажный костюм, казалось, покрылся ледяной коркой. Ханнелоре завела машину и включила печку.
– Ничего страшного. Я прождал тебя всего пару минут, – сказал комиссар. Он все еще дрожал от холода и никак не мог согреться. – Ты до сих пор ко мне неравнодушна?
– Конечно нет, Питер. С чего ты взял? Но я рада тебя видеть. Мне нужно столько всего тебе сказать. Я звонила тебе домой, а потом на работу, но ты не отвечал, и я…
«О боже! – подумал комиссар. – Я выгляжу как настоящий кусок дерьма».
Ханнелоре повернулась к Ван-Ину, положила руку ему на плечо и поцеловала. Губы ее были прохладными и сухими.
– Вот что я называю настоящим поцелуем, – заявила она, когда Ван-Ин высвободился из ее объятий.
Комиссару хотелось бы продлить этот поцелуй, но нос его был заложен, и ему нечем стало дышать.
– Тебе уже лучше? – спросила Ханнелоре.
Ван-Ин кивнул, хотя это было не совсем так. Голова его кружилась, а в ушах звенело. Он не мог понять природу этого звона. То ли это били часы на башне, то ли это звенело у него в голове. Он так и не смог до конца согреться. Казалось, Ханнелоре читала его мысли. Она перевела печку на более сильный режим и включила «дворники», чтобы стряхнуть снег с ветрового стекла. Взглянув в зеркало заднего обзора, Ханнелоре заметила судебного следователя Крейтенса. Он нес потрескавшийся от старости кожаный дипломат.