Убийца злых чудес - стр. 54
Он присел на корточки возле ее ног, заглянул в глаза. Не подозревая, что мысленно она прицеливается в жилку на шее, выглядывающей в распахнутом вороте: пробить чем-нибудь острым, неожиданно метнув силой магии, и все, свобода.
Так легко и так чудовищно сложно, почти невозможно...
– Нам в самом деле ехать надо. Магов и так простые люди побаиваются, а безумных магов и подавно. Особенно тех, кто явно нелегал и от кого-то прячется. Давай на время заключим перемирие, идет? Я о тебе забочусь, ты не пытаешься устроить бурю века, договорились?
Будто угадал ее намерения, мысли подслушал. Если бы все в жизни было так просто: захотели – и помирились, пара добрых слов – и превратились из врагов в приятелей. Но увы, не бывает такого, даже если очень захотеть.
– Я бы может и пообещала, но не стану лгать. Ты прав, я не умею пока брать это под контроль, а ты мало того, что помешал раскрыть и высвободить силу, еще и запер ее кандалами, – Эва посмотрела на него умоляюще. – Мне только ойу Ауднадо сейчас нужен, никто кроме. Завершить начатое, а потом обуздать магию, иначе сама не знаю, что будет.
– И думать не смей! К нему ты не вернешься, он не сядет на трон. – В голосе холод и сталь, в глубине глаз вновь сгустилась черная ненависть. Криво ухмыльнувшись, кирган бросил презрительно: – Уж извини, что из-под жениха пришлось тебя вытащить, но не беспокойся. Ты девица справная, найдутся другие желающие начатое завершить, и не раз.
Это было настолько подло, так неожиданно гадко, что отозвалось почти физической болью, словно удар в живот исподтишка. Еле удержалась, чтобы не согнуться, не отпрянуть. Но проворонила слезы – сорвались с ресниц быстрее, чем успела утереть, двумя мокрыми пятнышками отпечатались на подоле.
Эва вытерпела все испытания и тревоги последних дней, но глупое оскорбление стало последним ударом, надломившим ее.
Йожеф внутренне ко всякому был готов: угрожать, связывать, уворачиваться от барахла, которое в него швырнуть надумает. Но не к ее слезам. Плачущая принцесса сделалась вдруг невыносимо одинокой, беззащитной и маленькой. Обиженной, перепуганной, и обидчик не абы кто, а он сам.
– Ну прости. Зря я такое сказал, – пробормотал он, садясь рядом.
Она промолчала, не всхлипнула даже, только еще одна слезинка по щеке потекла и плечи поникли, будто невидимой тяжестью придавило.
А ведь на ней и правда тяжеленная ноша, быть наследницей трона, под которым земля горит, не всякому по силам. И судьбу она не выбирала. Жить бы ей, бед не зная, окруженной роскошью и заботой, да цветочки нюхать, а не вот так, чтобы будто ценный трофей, из одних рук в другие...