Убийца Войн - стр. 18
«Как только приедем, отошлю их домой», – подумала она. И сразу почувствовала, как побелели волосы. Она останется одна в городе, полном безжизненных, пробуждающих и язычников.
Но чем ей помогут двадцать солдат? Пусть хоть кто-нибудь вернется на родину.
– Надо радоваться, – сказала Фафен. – В конце концов, тебе не придется выходить за тирана.
Вивенна бросила в корзину синюшного цвета ягоду и перешла к следующему кусту. Фафен ощипывала соседний. На ней была белая монашеская ряса, волосы полностью сбриты. Фафен была средней сестрой во всех отношениях – ростом между Вивенной и Сири, не такая правильная, как Вивенна, но и не оторва, как Сири. И чуть пышнее обеих, что привлекало взгляды деревенских юнцов. Но их сдерживало то обстоятельство, что для женитьбы на ней им самим пришлось бы пойти в монахи. Если Фафен и замечала свою популярность, то вида не подавала. Она решила стать монахиней, когда ей исполнялось десять лет, и отец искренне одобрил ее выбор. Все благородные и богатые семьи традиционно обязывались отдать кого-то из близких в монастырь. Эгоизм, даже связанный с кровным родством, противоречил пяти видениям.
Сестры собирали ягоды, которые Фафен в дальнейшем раздаст нуждающимся. Пальцы монахини слегка окрасились в лиловый цвет. Вивенна работала в перчатках. Такое количество краски на руках сочтут непристойным.
– Да, – повторила Фафен. – По-моему, ты все воспринимаешь превратно. Помилуй, да можно подумать, что тебе хочется уехать и выйти за это безжизненное чудовище!
– Он не безжизненный, – возразила Вивенна. – Сьюзброн – возвращенный, а это большая разница.
– Да, но он ложный бог. К тому же всем известно, какая он страшная тварь.
– Но ехать к нему и выходить за него – мое дело! Я для этого рождена, Фафен. Без этого я ничто.
– Чушь, – бросила сестра. – Теперь ты наследница вместо Риджера.
«Тем больше нарушается порядок вещей, – подумала Вивенна. – Какое у меня право лишать его будущего?»
Впрочем, она решила покончить с этой темой. Она отстаивала свое мнение уже несколько минут, и продолжать дискуссию было неправильно. Правильность. До сих пор ее редко выводила из себя необходимость быть правильной. Ее бурлящие чувства становились весьма… неудобными.
Она обнаруживала, что уже спрашивает:
– А как насчет Сири? Ты рада ее участи?
Фафен подняла глаза и чуть нахмурилась. Она старалась не обдумывать неприятные вещи, пока не сталкивалась с ними в лоб. Вивенне стало немного стыдно за столь откровенную реплику, но с Фафен часто иначе не получалось.
– Ты права, – сказала Фафен. – Не вижу смысла вообще кого-либо посылать.