Убийца прячется во мне - стр. 20
Однако так получилось, что после двенадцати я был уже свободен. Обычно так всегда и бывает: когда торопишься, минуты считаешь, как назло, накладка за накладкой, а если спешить некуда, как по заказу все складывается. Вот и нынче редактор оказался свободен, что бывает редко, да и вопросов у него ко мне не накопилось, что случается еще реже. И только я подумал, что надо бы позвонить профессору, узнать, нет ли каких указаний, как в кармане завибрировал телефон. Я не из тех, кто закачивает в «мобилу» популярные мелодии (звонить должен телефон, а музыку играть – проигрыватель), поэтому опознать абонента могу, только глянув на экран, но отчего-то сразу подумал об Иване Макаровиче.
Так и оказалось. Профессор вежливо осведомился, скоро ли я освобожусь, а узнав, что уже, кратко проинформировал: новая клиентка объявилась, записалась на три часа, так что надо подъехать. Конечно, обрадованно ответил я, скоро буду. А обрадовался потому, что, поучаствовав в паре расследований (под руководством Ивана Макаровича, разумеется, но вполне успешно, без ложной скромности говорю), я стал восприниматься в агентстве «Интеллект» не стажером, не писателем, собирающим материал, коим на самом деле и являюсь, а полноценным сотрудником.
В агентство я прибыл задолго до трех, совершенно продрогшим, так что с особым удовольствием вошел в теплый кабинет профессора, угнездился в уютном кресле и с наслаждением приник к чашечке горячего кофе, приготовленного заботливым секретарем Анечкой. Правда, вполне может статься, что придется снова выходить в эту хмарь, тем более о сути дела ничего толком пока не известно, но не всякое же дело начинается с немедленной беготни. Да и в самом худшем случае пара часов, а то и поболе, у меня точно есть. Дамочка наверняка опоздает, пока проблему изложит, пока профессор ее расспросит, все выяснит…
Однако клиентка не только не опоздала, но даже минут на десять раньше назначенного времени заявилась, что показалось мне достойным удивления, особенно учитывая, что речь шла об относительно молодой женщине тридцати трех лет от роду. Мы с Иваном Макаровичем едва успели принять по чашечке кофейку да перекинуться парой слов, как секретарь доложила, что посетительница ждет в приемной. Хотя она и пришла раньше назначенного времени, мой друг не стал разыгрывать из себя человека, занятого решением глобальных проблем, и принял ее без проволочек.
Из предварительного опроса, который секретарша обычно делает при записи нового клиента, я знал, что даму зовут Эльзой Францевной Штерн, что она довольно молода, происходит из советских немцев, имеет двойное гражданство и последнее время постоянно проживает в Германии. А я, как писатель, имею привычку перед встречей с новым человеком попытаться представить его. Так вот в данном случае не угадал. Воображение услужливо нарисовало мне пышнотелую белокурую немочку с плакатов Октоберферста, но вошедшая дама совершенно не походила на плакатный образ.