Убийца, мой приятель (сборник) - стр. 83
– Не найдётся ли у вас, Аткинсон, – сказал он, – лимонного сока с водой? Меня мучит зверская жажда, и чем больше я пью, тем больше она разгорается.
Я позвонил и велел принести графин и стаканы.
– Вы весь горите, – сказал я. – И выглядите неважно.
– Да, я что-то совсем расклеился. Спина побаливает – похоже, лёгкий приступ ревматизма, – и не чувствую вкуса пищи. В этом ужасном Лондоне совершенно нечем дышать. Я не привык вдыхать воздух, пропущенный через четыре миллиона лёгких, которые втягивают его всюду вокруг тебя.
Он выразительно помахал руками у себя перед лицом, как человек, который и впрямь задыхается.
– Ничего, морской воздух быстро вас вылечит.
– Да, тут я с вами согласен. Это то, что мне требуется. Другого врача мне не надо. Если я не буду завтра в море, я всерьёз разболеюсь. Уж это точно. – Он выпил стакан разбавленного лимонного сока и потёр костяшками пальцев поясницу. – Кажется, полегче становится, – проговорил он, глядя на меня затуманенными глазами. – Так вот, Аткинсон, мне нужна ваша помощь, так как я оказался в довольно затруднительном положении.
– А в чём дело?
– Вот в чём. Заболела мать моей жены и вызвала её к себе телеграммой. Отправиться вместе с ней я никак не мог: сами знаете, сколько у меня тут было дел. Так что ей пришлось поехать одной. А сегодня я получаю ещё одну телеграмму, в которой говорится, что завтра она приехать не сможет, но сядет на корабль в среду в Фальмуте. Ведь мы, как вы знаете, зайдём в этот порт, хотя, Аткинсон, по-моему, это жестоко – требовать от человека, чтобы он верил в чудо, и обрекать его на вечные муки, если он на это не способен. Подумайте только, на вечные муки – ни больше ни меньше! – Он наклонился вперёд и порывисто задышал, как человек, готовый разрыдаться.
Тут мне впервые вспомнились многочисленные истории о злоупотреблении спиртным на острове, и я подумал, что причиной его бессвязных речей и жара в руках – выпитый бренди. Ведь лихорадочный румянец и остекленевшие глаза – верный признак опьянения. Как прискорбно было видеть столь благородного молодого человека в когтях этого дьявола, самого мерзкого из всех!
– Вам следует лечь, – заметил я не без строгости.
Он прищурил глаза, как это делают, стараясь очнуться ото сна, и посмотрел на меня с удивлённым видом.
– Скоро я так и поступлю, – сказал он вполне разумно. – Что-то у меня голова закружилась, но сейчас всё прошло. Так о чём я говорил? Ах да, о жене, конечно. Она сядет на корабль в Фальмуте. Я же хочу плыть морем. По-моему, на море я сразу поправлюсь. Мне бы только глотнуть свежего воздуха, не прошедшего ни через чьи лёгкие, – это враз поставит меня на ноги. Вас же я попрошу вот о чём: не в службу, а в дружбу, поезжайте в Фальмут поездом: тогда, если мы вдруг запоздаем, вы позаботитесь о моей супруге. Остановитесь в отеле «Ройэлл», а я телеграфирую ей, что вы будете там. До Фальмута её проводит сестра, так что никаких сложностей возникнуть не должно.