Убийца для воровки - стр. 4
А видение впервые ответило четко и определенно:
– Сестра! Сестра! Она совершенно невиновна, ее оболгали сваха и бывший жених! – призрак ласки просила за единственного родного человека. Не за себя, не за своего любовника, не ради мести или шкурного интереса, и эта преданность близким удивляла больше всего. – Мы не брали их денег! Не брали!
– Хех… – усмехнулся я. – И это говорит воровка. Самая честная воровка Еоля!
Поведение воображаемой ласки изменилось. Губы, с которых всего минуту назад срывались страстные стоны, теперь упрямо сжались, искаженное страстью лицо окаменело, я остановился и посмотрел на грезу.
В первый раз я увидел ее лицо, не измененное страхом или страстью, с припухшими от украденных поцелуев губами и раскрасневшимися от сладостной возни щеками. В таком виде она была пронзительно прекрасна. Ко всему этому прилагался уверенный прямой взгляд. Энока пристально смотрела в мой желтый глаз. Пораженный переменой я замер на месте, чтобы в следующий момент в абсолютной тишине прозвучал вопрос:
– Ты спасешь ее? – Для тебя все что угодно, но на что ты готова ради сестры? Взглядом спросил я и прочитал ответ в ее глазах: «На все, даже вытерпеть первый ужас королевства».
– Не за бесплатно, – бросил я, переворачивая и становясь позади ласки. Сделка так сделка, раз уж ради сладостного видения я расстаюсь с честью и совестью, свою плату я хочу получить вперед.
Дыхание сбивалось от ритмичных движений. Я не знал, откуда берутся силы, но я готов был проводить дни и ночи вот так, в ней, неистово и без устали двигаясь, ловя губами ее стоны, прижимаясь к ней, когда она выгибала свое гладкое, лоснящееся от шерсти тело.
Остановиться и нехотя с сожалением выйти меня заставили только подгибающееся под видением колени и набухшие от чрезмерных возлияний интимные прелести.
Я разочарованно плюхнулся в кресло, мужественность все также неудовлетворенно торчала. К тому же, созданная моим воображением воровка взбунтовалась против своего создателя и медленно стаскивала с кровати одеяло.
Лишая единственный глаз сказочной услады в виде разгоряченного обнаженного девичьего тела. Прежде чем дырявая засаленная тряпка закрыла обзор полностью, я заметил собственное упущение: вполне себе пышная грудь, в завитушках шелковой шерсти, так и не получила достойных возлияний в виде моих ласк.
Длинный гладкий хвост, сейчас взъерошенный, тоже скрылся от внимания, и пухлые розовые округлости, что находились под ним тоже. Громадный недосмотр с мой стороны.
Я вздохнул, пора заключить сделку с совестью и со своим сознанием, придумавшим этот соблазн и адское мучение для моих ненасытных чресел.