Убийца без лица - стр. 22
– Сначала я хочу услышать, что она сказала. Потом решу, снимать пальто или нет.
Рюдберг пожал плечами:
– Она умерла.
– Это я уже понял.
– Но она пришла в себя незадолго до смерти.
– Говорила что-нибудь?
– Это сильно сказано – говорила. Шептала. Или шипела.
– Записали на магнитофон?
Рюдберг покачал головой.
– Нечего было писать. Даже и расслышать было почти невозможно. В основном бред. Но я записал все, что понял.
Он вытащил из кармана видавший виды блокнот, стянутый широкой аптечной резинкой. Из блокнота торчал карандаш.
– Она назвала имя мужа, – сказал Рюдберг. – Думаю, хотела узнать, как он себя чувствует. Потом что-то непонятное. Я попытался спросить, кто к ним приходил ночью. Знала ли она их, как они выглядели? Я спрашивал все время, пока она была в сознании. И мне кажется, она меня поняла.
– И что она ответила?
– Я понял только одно слово. «Иностранный».
– Иностранный?
– Именно так. Иностранный.
– То есть она имела в виду, что те, кто убил ее мужа, были иностранцы?
Рюдберг кивнул.
– Ты уверен?
– Часто я говорю, что уверен, если я не уверен?
– Нет.
– Вот так. Теперь мы знаем: последнее, что она произнесла на пороге смерти, было слово «иностранный».
Валландер снял пальто и налил себе кофе.
– Что она имела в виду, черт подери? – пробормотал он.
– Я сидел и думал, пока тебя ждал, – ответил Рюдберг. – Они могли выглядеть не по-шведски. Или говорить на другом языке. Или по-шведски, но с акцентом. Возможностей много.
– Что значит – выглядеть не по-шведски? – спросил Курт Валландер.
– Ты прекрасно понимаешь, что я хочу сказать, – ответил Рюдберг. – В общем, мы можем только догадываться, почему она так сказала.
– А если она все выдумала?
Рюдберг кивнул:
– Тоже возможно.
– Но ты так не думаешь?
– С чего бы ей в последние секунды жизни что-то выдумывать? Старики обычно не врут.
Курт Валландер отхлебнул остывший кофе.
– Из всего этого следует, что нам надо искать следы одного или нескольких иностранцев. Лучше бы она сказала что-нибудь другое.
– Ситуация – поганей не приснится.
Некоторое время оба сидели молча. Пьяница наконец замолчал. Было без девятнадцати минут девять.
– Представь, как это звучит, – прервал Курт Валландер затянувшуюся паузу. – «Единственное, что известно полиции в связи с двойным убийством в Ленарпе, это то, что убийцы, по-видимому, были иностранцами».
– У меня есть опасения и похуже, – сказал Рюдберг.
Курт Валландер прекрасно понимал, что он хотел сказать.
В двадцати километрах от Ленарпа был большой лагерь беженцев, уже не раз подвергавшийся нападению. По ночам там жгли кресты, бросали камни в окна, стены были изрисованы нацистскими лозунгами. Жители окрестных деревень и хуторов с самого начала протестовали против организации лагеря в старом замке Хагехольм. Протесты продолжались и сейчас.