Убитый, но живой - стр. 72
– И что же, ничего не открыл?
– Нет, он тогда проговорился, когда обнаружил у тещи один-единственный золотой, то и пожалел, что поторопился, не стал пытать…
– Значит, не знал заранее? Про сундук?
– Да как же не знал! Все на хуторе знали, как случайно открылся в сундуке тайник с золотыми монетами.
– Ну и тему вы нашли, папа, под праздник! – сказала Анна. Она давно стояла в дверном проеме с бледным лицом. Больше сорока лет прошло, а все так и доставала, как свежая, обида за бабушку Акулину, добрее которой она с той поры не знала никого. – Я мистикой не увлекалась, но уверена, что Степан не человек в прямом смысле, а оборотень. Его даже наш огромный Полкан боялся, шерсть на загривке вздыбливал и убегал.
– Удивительно! Анна Григорьевна, вы же образованная женщина, как вы можете верить в подобные сказки! – укорил ее Дмитрий.
– Это не я придумала, так бабушка Акулина считала.
– И в кого же он перевоплощался? – с улыбкой саркастической спросил Владиславлев.
– В волка. Не всегда, конечно, а в какие-то особые дни. И у Любы, вспомните, была рваная рана на горле. Как он смотрел, бывало, из-за плеча, словно у него глаза на затылке… А прикончил его напарник, который был с ним в бегах. Когда понял, что драгоценностей никаких нет, что это выдумка. Он Чуброва сначала сбил с ног, а потом в спину уперся коленом и вывернул голову вместе с шейными позвонками. Он так и лежал в снегу, пока его на спину не перевернули.
– Но ведь три побега из лагерей! Чтобы воткнуть нож? Убить?.. Нет. Обида, какой бы страшной ни была, с годами притупляется. Тут что-то иное…
– Так я вам и объясняю – оборотень. Зверь! У него другие мерки, другие поступки.
– Ну Анна! Ну навыдумывала! Фантазеркой так и осталась. Тебе только романы писать. Позови мать, что-то она там пропала совсем…
Женщины стали собирать на стол. Владиславлева особо уговаривать не пришлось. Ближайшая электричка шла в город почти через два часа. А тут настоящие зеленые щи с молодой крапивой и прочей июньской зеленью, заправленные домашней сметаной.
– Баб Дунь, щи наивкуснейшие…
– Да чего там, самые обыденные, – отмахнулась от похвалы Евдокия Матвеевна, но, видно по лицу, довольная-предовольная. Из рюмки лишь пригубила, а лицо сразу разрумянилось, как у молоденькой. Сидит привычно на уголочке, готовая снова на кухню нырнуть.
Под чай, словно виноватясь за свой нежданный приход, Владиславлев рассказал два коротеньких, но весьма смешных анекдота.
Шутливый тон поддержала Настюшка – так старики звали внучку – и, видимо, не случайно, потому что Владиславлев сам на нее засмотрелся в какой-то момент до неприличия и немного позавидовал Дмитрию, этому малорослому и ничем не примечательному внешне москвичу. Но по тому, как на него иной раз взглядывала Настя, без труда угадывалось взаимное обожание. Она-то и попросила Тимофея Изотиковича рассказать о приезде в Уфу Хрущева, и он с легкостью согласился: