Убить нельзя научить. Спартакиада для варваров - стр. 13
Вархар подскочил к Сласе, ловко сдернул с нее тряпичный шлем и выбросил в окно.
Только теперь я сообразила, что же это. Я видела на Марделине этот комбинезон! Она бегала в нем по утрам. Вещица была настолько приметной, что даже странно, как я сразу ее не признала! Комбинезон с короткими шортиками на бантиках и шелковыми лентами вместо подтяжек! И он, похоже, безмерно обрадовался тому, что наконец-то познал свободу, и решил повеселиться на славу. После Сласи комбинезон накрыл двух котов. Зверушки сидели себе мирно на дереве и вдруг — такой внезапный подарок. Возмущенное мяуканье и скрежет когтей по ткани взорвали тишину во дворе.
Несколько полосок материи медленно закружили на ветру и залетели обратно, в окно четы Зарзелази, будто соскучились по хозяйке. И я уже ожидала очередного дикого вопля. Но вместо этого у соседей воцарилась подозрительная тишина, а потом Лархар сообщил на всю Академию, как и полагается у скандров:
— М-да! В таком виде мне твои шмотки нравятся гораздо больше! Вот это я и называю полуприкрытой наготой. Целлофан, ой, целлюлит прикрыт, а красоты открыты.
И я поняла, что тишина в квартире Зарзелази — явление временное. Правильней даже сказать — кратковременное.
— Ах, целлюли-ит! — взвизгнула Марделина, переходя на ультразвук, и стекла в окнах общежития подозрительно зазвенели.
— Взин-н-н… — раздался звук из соседней квартиры.
А следом истошный крик нашего географа, сальфа Флиссо Али.
— Это была моя любимая ваза!
— Извращенец! — рявкнул на него Лархар. — Любить надо женщин, а не вазы!
Сальф только всхлипнул — но так громко, что услышали в соседних корпусах.
Послышались возня, шуршание и спокойный ответ Лархара:
— Ну кто же так вяжет мужа? Никакой фантазии! Вот тут могла бы и бантик сделать. А тут хотя бы узелок покрасивей. А здесь вообще нужно сделать морской узел… А ту-ут… М-м-м…
— Кстати! — отвлекла наше внимание от страстных разборок соседей Слася. — Я тоже хочу на Спартакиаду. Я буду этой… гимнасткой с художествами. Я уже и булавы припасла! Ну, ты помнишь, Оля. У меня их три, еще от отца остались.
Я вспомнила тяжелые, кованые булавы Сласи, какими иного внушателя и убить недолго. А мрагулка продолжила:
— Еще вот, смотрите, ленту взяла! — и она вытащила из кармана платья длинную кожаную плетку.
Теперь удивился даже Вархар. Да что там Вархар, даже Езенграса проняло!
Глаза ректора расширились, глаза моего мужа — тоже. Оба опасливо покосились на Сласю, потом на меня, и Вархар изрек:
— Надеюсь, зрители будут за решеткой. Как в цирке, когда тигры выступают.
Мрагулка обвела нас удивленным взглядом, пожала плечами и хмыкнула: