Убить Герострата - стр. 5
Мама убеждала поступать в институт в Питере. Главным аргументом было то, что не надо будет жить в общежитии или снимать комнату, поскольку имеется бабушка Света с двухкомнатной квартирой. Я отбояривалась тем, что Питер для меня хоть и родной город, но абсолютно чужой, к тому же мои школьные знания не позволяют рассчитывать на что-то серьезное. На самом деле загвоздка была в Мишке. Он-то уж точно не собирался никуда ехать, его дядя заведовал кафедрой в нашем педагогическом. Мишка подал документы на истфак, а за ним и я - на русский и литературу. Мы благополучно поступили - надо было быть совсем тупыми, чтобы туда не поступить! - и продолжали встречаться, пока не «случилось страшное».
Надо сказать, что, при всей своей начитанности, в вопросах физиологии я была тогда полнейшим профаном. Когда сверх положенного по календарю накапало десять дней, я разрыдалась и бросилась маме на шею. Хорошо, я была идиоткой, но она-то чем думала? Тестов тогда еще не продавали, но отправить меня к гинекологу она вполне могла. Вместо этого они с Эдуардом призвали нас к ответу:
«Что вы намерены делать?»
«Жениться», - буркнул Мишка.
Его родители были не в восторге, но, как люди порядочные, противиться не стали. Мы подали заявление в загс, а через три недели я проснулась в луже. Была ли это задержка, или же я на самом деле забеременела и случился ранний выкидыш, так или иначе, мне хотелось провалиться сквозь землю. Но Мишка сказал, что умерла так умерла и мы все равно поженимся. Я согласилась, и это было первой из сборника Великих Глупостей, которые мне довелось совершить.
Все без исключения, даже моя мама, не говоря уже о Мишкиных родителях, у которых мы поселились, думали, что я обманом женила его на себе. Отношение ко мне было соответственным. Промаявшись пару месяцев, мы переселились к моим. Маму это не слишком обрадовало, но Эдуард, на протяжении четырнадцати лет относившийся ко мне с швейцарским нейтралитетом, воспринял это спокойно. Он, похоже, ничего и не заметил. И скоро мы узнали почему.
Все эти годы он работал там же, в санатории, у него был свой кабинет, который он частенько использовал для скорострельных огневых контактов с отдыхающими дамочками. Мама, конечно, догадывалась, но закрывала глаза, полагая, что негулящий мужчина в Сочи - это нонсенс. Главное, что возвращается домой. И вот однажды Эдуард возвращаться отказался. На той же самой кушетке, где вылупился их с мамой священный союз, вспыхнула новая страсть, на этот раз с молоденькой москвичкой. Девчонка уехала, Эдуард, невзирая на мамины слезы и уговоры подумать, подал заявление на развод и отправился следом. Потом появился на суде, получил все полагающиеся бумажки, забрал кое-какие вещи и исчез совсем, хотя из квартиры выписываться не стал. Мама поплакала, поплакала - и вернулась в Питер.